Непристойная рукопись

– Надеюсь, тебя не обидела резкость? – смягчившись, бросил Эжен. – Но ты действительно поступил глупее некуда. Вместо того, чтобы зайти в дом, где можно спокойно выспаться и поесть и в шкафу полно твоей же одежды, развернуться и плестись пешком по дороге! Видишь, каким недоумком ты становишься от чёртова зелья. У тебя не хватило ума хотя бы занять франк на дорогу у старухи служанки.

Глаза Тео блеснули от подступившись слёз.

– О, нет! Только не начинай вновь рыдать! – нахмурился Бланшар. – В твоём положении это ничуть не лучше, чем дурацкий поступок. И поверь на слово, меня уже порядком утомили истерики. Ладно, пошли домой.

Уже оказавшись в спальне и глядя как Теофиль раздевается, Эжен растянул губы в усмешке и небрежно протянул:

– Мне пришёл в голову потрясающий финал для книги. И я намерен полностью погрузиться в работу. С завтрашнего утра у тебя не будет ни единой свободной минуты.

– Я готов, Эжен! С радостью примусь за неё. Мне не терпится узнать, чем окончилась история маркиза Дефоржа! Так что я в полном твоём распоряжении.

– Отлично, Тео. Хотя не думаю, что окончание истории тебя вдохновит. Ведь ты так старательно копируешь Патриса. Ну, хватит об этом, завтра предстоит много работы, а сегодня мы ещё успеем немного отдохнуть, иди ко мне…

Бланшар явно чувствовал, что ему не хватает остроты ощущений и избавившись от нежности, тело его жаждет более грубого удовлетворения страсти. И для того, чтобы подстегнуть собственную похоть, он действовал довольно грубо и резко. Тиская Тео, как уличную девку, что должна отработать обещанные деньги.

– Ай, Эжен… ты делаешь мне больно… Подожди немного… подожди… а-а-ай… о-о-о!

– Не так громко, мой милый… с чего ты вдруг стал корчить из себя невинного ангелочка? А что вы делали там… втроём в мансарде твоих новых дружков?

– Не помню… я, правда, не помню…

– А ты постарайся… не распевали же вы псалмы… лёжа на полу.

– Ты… ты… хочешь знать, не изменил ли я тебе… Эжен?

– Нет… я всего лишь проявляю интерес к оргии с твоим… ах чёрт, отлично… да-да… вот так… к оргии, с твоим участием.

Утром Эжен почувствовал себя совершенно отдохнувшим и свежим, как после купания. Как прекрасно ощущать себя свободным и как же тоскливо испытывать любовь! Отчего люди сознательно цепляются за это дурацкое наваждение? Они точно рабы, что не могут жить без оков. Видно, оттого им нравятся слезливые стишки и романы. Что пишут такие же, как они, мечтательные недоумки. А от правды все воротят нос. И если большинству нравиться страдать, то, по счастью, он к ним не принадлежит.

Как и предупреждал Эжен, молодому человеку пришлось сидеть часами, согнувшись над столом, переписывая черновики. Но прежде чем взяться за перо, он впивался взглядом в исчёрканные вдоль и поперёк страницы рукописи. Бланшар, что так же с самого утра принимался за работу, иногда поднимал голову и глядя, с каким упоением Тео читает продолжение романа, находил картину довольно умильной. Конечно, он всё для себя решил и у юноши нет никаких шансов. Но Эжен так и не смог побороть свою восприимчивость к явному восхищению его книгами. Право же, она действует на него так же, как проклятый дурман, сбивший с пути Теофиля. Ну, расстаться с ним он успеет, а пока можно быть с ним в постели чуть нежнее. Он вполне заслужил это своим искренним восторгом.

Работа над рукописью шла на удивление легко. Тео сидел возле него, как привязанный, и тем сильнее его взбесило очередное исчезновение любовника. Вот паршивая дрянь! Он вновь сбежал, не предупредив, тайком, прямо на рассвете воспользовавшись глубоким сном своего хозяина. Но в этот раз Эжена разозлило именно отсутствие переписчика. На самого молодого человека ему было откровенно наплевать. Да пусть шляется, где хочет, в конце концов, легче будет указать ему на дверь. И он с возмущением бросил парочку бранных слов в адрес незадачливого мальчишки, а после, пожав плечами, спокойно прошёл в кабинет и принялся за работу.

Бланшар позволил себе обед в ресторане, сидя в полном одиночестве, чего с ним не случалось со времени пылкого романа. И нашёл это вполне приятным. Он больше не мучился отсутствием аппетита и тоскливой хандрой. И заметив краем глаза, что на него по-прежнему смотрят с любопытством посетители ресторана и, заслышав вожделенный шёпот: «Это тот самый де Бланшар… автор записок юного негодяя», и вовсе повеселел. Недурно, что его вновь упоминают, как знаменитого писателя, а не омерзительного содомита, что спит с собственным секретарём. Он даже пожалел, что не обедал с хорошенькой дамой. Забавно было бы взглянуть на вытянутые от удивления лица сплетников. Но… чёрт возьми, главное, заботиться о собственном удовольствии. Терпеть в постели девицу после Теофиля? Нет, ни одна самая искушённая в любовных делах шлюха не в силах доставить блаженство подобное тому, что он привык испытывать. Так что солидным господам придётся смириться, что знаменитый де Бланшар позволяет себе некоторые шалости.

На следующий день он заехал в контору Реманжу и, выслушав очередной отчёт о финансах, небрежно бросил: