Непристойная рукопись

Владелец жалкой лавки, Антуан Триаль, был не слишком удачливым торговцем, и мало-мальски стоящие книги сроду не попадали к нему. Ни улица, ни сам непрезентабельный вид его магазина отнюдь не способствовали продажам. Его покупателями были студенты, мелкие служащие да два-три одержимых книгомана, что надеялись раздобыть, наконец, что-то стоящее. Чудом заполучив «Записки юного негодяя» Триаль едва не помешался. Он был наслышан о романе, но вообразить, что когда-то будет держать его в руках, не мог даже в смелых мечтах. Он вовсе перестал спать. Сперва, жадно погрузившись в чтение, а после в страхе, что бесценную книгу похитят. Старик ясно понимал, что в его руках целое состояние, но чтобы его заполучить неплохо бы найти покупателя. В его лавку солидные господа не заходят, не бродить же с книгой по домам? Триаль бледнел от мысли, что его заподозрят в скупке краденого. Дураку понятно, что столь дорогая вещь не могла угодить в жалкую гладильню с улицы Гут д́Ор. И вот, как по волшебству, к нему является молодой человек с поистине заманчивым предложением. Кроме огромной по меркам Триаля суммы, он и сам был заинтересован в полной тайне сделки.

И, в отличие от простофили Анри, что едва не лишился невинности и репутации, Доминик, не снимая шляпы и дорогих перчаток, стал обладателем вожделенной книги. Да, его отец мог бы гордиться такой деловой хваткой наследника, составь тот столь изощрённый план по более благородному поводу. Но, как бы там ни было, Доминик заполучил скандальный роман, уплатив за него, включая мелкие подачки, гораздо меньше, чем остальные. Возможно, несчастный Теофиль был совершенно прав, что яд, сочившийся со страниц «Записок» мигом проникал в душу. Иначе как объяснить, что семнадцатилетний молодой человек из хорошей достойной семьи не ограничился одним лишь прочтением. Он стал давать книгу своим приятелям, заламывая несусветные деньги за чтение. И не прошло и полугода, как скандальный роман, словно проказа, начал пожирать отпрысков солидных семей.

Постыдные истории хлынули, как из рога изобилия. Право же, на их фоне все сплетни вокруг фигуры Бланшара мигом померкли. И недели не проходило, чтобы в обществе с откровенным ужасом не обсуждали очередной скандал. Покрываясь испариной и бледнея от мысли, что подобное происходит рядом с хорошо знакомыми людьми. Началось с совсем юной дочери советника министров, спутавшейся с собственным кучером! Не успели затихнуть разговоры, что бедняжку удалось запрятать в монастырь якобы для обучения, как в семье домовладельца Готьера обнаружилось и вовсе несусветное. Его девятнадцатилетний сын соблазнил родную сестру, которой едва минуло шестнадцать! Парочка до того увлеклась, что их застали прямо в постели! Господь милосердный! Госпожу Готьер едва не разбил паралич. Несчастная трясёт головой, как древняя старуха. Как будто на все знатные семьи, где были молодые люди, кто-то наслал проклятье.

Салоны и гостиные пустели, немногочисленная публика проводила время, уныло поджав губы и шёпотом перечисляя очередную семью, в которой что-нибудь произошло. Сродни тому, как в эпидемию перечисляют умерших.

Эжен лишь цинично хмыкал, выслушав очередную сплетню. Вот они, хваленные сливки общества. Сами не лучше свиней, что зарылись по самое брюхо в грязь, и при этом имели наглость осуждать его любовные интрижки и связь с Тео. Пожалуй, он может чувствовать себя отомщённым. Вспомнить только их постные рожи при его появлении. Хм, теперь он сам вправе не подать руки отцу, чей сынок попался на крупной краже, начисто проигравшись в карты или изнасиловал горничную, избив бедняжку до полусмерти. Хороши же мораль и добродетель у тех, кто называл его пропащим содомитом. Вот славно! Должно быть, их всех постигла кара за вечный шлейф злословия в его адрес.

Бланшар с удовольствием насмехался над всеми, кто угодил в неприглядную историю и язвительно замечал, что сюжеты его романов не так уж далеки от жизни. Чего ради печатать и продавать книги тайком? В таком развращённом и гнилом обществе вполне можно выставить их на всеобщее обозрение. Вряд ли молодое поколение почерпнёт из них что-то новенькое.

Леон Реманжу, как всегда, педантично предоставив очередной отчёт, внезапно попросил Эжена задержаться в конторе.

– Что-то ещё, старина? – фамильярно бросил Бланшар.

– Да, сударь. С минуты на минуту приедет барон. Он очень ждёт встречи с вами.

– О, Леон, только не говорите, что Шарль Баретт нашёл мне очередную супругу, – протянул Эжен. – Теперь, когда все словно с ума посходили, мне вовсе нет нужды обелять репутацию. В свете последних событий я уже начал казаться себе сущим ангелом. Признаюсь откровенно, по сравнению с солидными домами, заведение Сесиль похоже на обитель послушниц. И меня совершенно не мучает совесть, что я являюсь его совладельцем.