Непрошеная повесть

Здешний хозяин объяснил наместнику, отчего разгневался младший брат.

– Из-за богомолки, совсем непричастной к нашему дому, между братьями вспыхнула ссора… – сказал он.

– Какой позор! – ответил наместник. – Немедленно отправь эту женщину в край Биттю, и притом с провожатым.

Я была рада услышать об этом его приказе и, встретившись с наместником, рассказала, как и почему очутилась в Вати.

– Да, иной раз талант вместо награды сулит беду… – проговорил наместник. – Вы так прекрасно рисуете, что самураю из Вати не хотелось вас отпускать…

Потом мы слагали стихи-цепочки и пятистишия танка на заранее определенную тему. Присмотревшись хорошенько к наместнику, я узнала в нем одного из участников поэтических собраний, которые устраивал в Камакуре старший самурай Иинума. Мы оба подивились этой случайной встрече, и наместник отбыл в селение Ида. Мое внимание привлекли здешние бамбуковые ограды с необычным плетением, и я сложила:

Я хотела забыть
о превратностях бренного мира,
но настала зима —
и бамбуковым частоколом
поднялись заботы, тревоги…

Наступил Новый год, меня все сильнее тянуло назад, в столицу, но еще держались сильные холода, все говорили, что в такое время ехать морем опасно, я и сама боялась морской дороги, но в конце второй луны все-таки решила: «Пора!» Узнав, что я собираюсь в путь, наместник опять пожаловал в Эду, снова слагал со мной стихи-цепочки, а на прощание даже преподнес мне щедрые подарки на память, – наверное, потому, что знал: я состою в родстве с госпожой Комати, у которой он бывал в Камакуре, – у нее в доме жила дочь сёгуна, принцесса Накачукаса, а наместник был ее воспитателем…

Когда я добралась до селения Эбара, в краю Биттю, сакура уже была в полном цвету. Я отломила ветку, отдала ее моему провожатому и попросила передать наместнику Хиросаве.

Вместе с веткой я послала стихотворение:

Горных вишен цветы!
Даже если преградою встанет
между нами туман,
обо мне дуновенье ветра
пусть напомнит благоуханьем…

Наместник прислал ответ, хотя, чтобы доставить его письмо, нарочному понадобилось два дня пути…

Я цветы сохраню,
и так же останутся в сердце
лепестки ваших слов.
Лишь одно сожаленья достойно —
той беседы прискорбная краткость…

На пути в столицу я посетила храм Кибицу. Это очень причудливое строение, больше похожее на усадьбу, чем на храм, внутреннее убранство тоже напоминает скорее жилые покои. Это производит несколько странное впечатление…

Дни стали длиннее, ветры улеглись, и вскоре я вернулась в столицу.

На сей раз на мою долю выпало поистине странное приключение! Что было бы, если б не приехал наместник? Сколько бы я ни твердила, что этот самурай из Вати не мой хозяин, а я не его служанка, кто бы за меня заступился? Какая ужасная участь, быть может, меня ожидала!.. Воспоминание об этом охладило мою страсть к паломничеству, я не решалась отправиться в новое странствие и надолго поселилась в столице.

Когда я спросила, что нового случилось в столице в мое отсутствие, мне рассказали, что больна государыня, захворала еще в самом начале года. «Что с ней?» – встревожилась я в душе, но мне не у кого было расспросить о больной, и только от совсем посторонних людей я узнала, что она безнадежна и поэтому ей пришлось покинуть дворец, переехать в загородную усадьбу Фусими. «Ничто в мире не долговечно – это старая истина, – подумала я, услыхав эту новость. – Но все-таки, почему она вынуждена покинуть дворец – свой дом, с которым сроднилась, где прожила жизнь? Ведь она восседала рядом с Украшенным всеми десятью добродетелями, днем помогала ему управлять государством, ночи проводила в его опочивальне, казалось бы, в час кончины ей должны оказывать такие же почести, как государю! Почему же так обошлись с ней?» Но пока в голове моей теснились такие мысли, поднялся переполох: «Скончалась!»