Непутевая

— Нет. Он просто уехал на несколько дней. — Я съежилась от страха, поняв, что безопасней было сказать, что Айра вернется сегодня вечером. Вдруг этот Хок собирается взять нас с Венди в заложники?

— Он местный?

Я кивнула.

— Ну, и тебе здесь нравится?

— Признаться, я предпочла бы Халлспорт, Кембридж или еще что-нибудь.

— А чем ты целыми днями занимаешься? — Он перевернулся на живот и уставился на меня, как на лабораторный экземпляр.

— Тем же, чем все. Готовлю, мою посуду, глажу белье. Много времени забирает дочка. Мы с ней гуляем, ходим в магазин. Еще я посещаю клуб, вечеринки и прочее.

— А, светская жизнь! — небрежно протянул Хок. — А путешествия?

— Мы ездили всего раз за четыре года — в Теннесси и Флориду — показать внучку ее бабушкам и дедушкам. И еще я ездила в Теннесси на похороны.

— А для души? Чем вы занимаетесь, например, в субботу вечером?

— Смотрим телевизор. Иногда катаемся на его снегоходе. Или танцуем в школе. Или родственники — у него тут несметное количество теток, кузин и прочих — устраивают пикники или воскресные обеды.

— Какой он, твой муж?

— Айра? О, он очень добрый, внимательный и сдержанный. За что ни возьмется, все у него получается удивительно хорошо. И очень симпатичный — смуглый, мускулистый, высокий. Он продает страховки и снегоходы и прилично зарабатывает. Он очень дисциплинированный и надежный. — Я говорила серьезно, но Хок почему-то ухмыльнулся. У меня дрогнули губы. — И поэтому я его ненавижу.

Он вздохнул и понимающе покачал головой.

— Понимаю. Порядок хорош, только пока за него борешься.

Я кивнула, благодарная за то, что смогла облегчить душу.

— Хотя это плохо, — закончил он.

— Да, поэтому мне грустно.

— А тебе не приходило в голову сбежать?

— Что ты! Он пустит мне пулю в лоб, но не разрешит…

— Да. Такие симпатичные зануды делают это не задумываясь, — предупредил он. — Хаос, против которого мы боремся, однажды поднимет свою уродливую башку и сожрет нас. Против него нет защиты.

Я заметила его «нас»: это с его стороны жест великодушия? Или он из тех, кто говорит о себе во множественном числе?

— Нас?

Он закрыл глаза и покачал головой. Мы замолчали.

— Конечно, — решила я разрядить обстановку, — я подумывала о том, чтобы сбежать. Но куда? Я уже жила и в городе, и на ферме. С самыми разными людьми.

— А как насчет пригородов?

— Не знаю. Но подозреваю, что дело во мне самой. Похоже, я не умею находить золотую середину между двумя стремлениями: к порядку и хаосу.

— Ты согласна, что с политической точки зрения в проблемах личности виновато государство? Что общество должно быть переделано?

— Да, пожалуй…

— Отлично. Тогда мы сможет стать друзьями. — В запутанной бороде сверкнули белые зубы. — Сможем беседовать и быть заодно в ожидании толпы линчевателей. — Он помолчал и с горечью проговорил: — Ведь должен быть способ изменить мир!

— Ты в это веришь?

— Да. Должен быть.

В этот момент засигналила машина, и громкий мужской голос крикнул:

— Эй! Есть кто дома?

Хок подскочил и помчался к забору.

— Никто не должен знать, что я здесь, — прошипел он и упал ничком на землю.

Наверное, ему стыдно, что он загорает голышом рядом с замужней женщиной, решила я и подошла к калитке.

— Никто! — прошипел он еще раз.

В гараже суетился дядя Дин — невысокий человечек с большим животом.

— Привет, дядя Дин.

— Привет, Джинни. Я хотел занять у Айры пилу.

— Его нет, но, пожалуйста, берите.

— А где он?

— В лагере барабанщиков.

— Господи, как же я забыл! Тебе не очень скучно?

— Совсем не скучно, — заверила я. — Сегодня отличная погода.

— Отличная, просто отличная. Всю неделю обещают такую погоду.

— Неужели?

— Да, но ты же знаешь, эти синоптики вечно врут.

— Такая у них работа.

— Что? Ха-ха-ха. Верно. — Он обнял меня и повел к машине. — У тебя еще нет для нас долгожданного известия? — игриво прошептал он.

— Что вы имеете в виду? — возмущенно спросила я, отлично зная, что он имеет в виду.

— Тебе незачем тянуть со вторым.

— Дядя Дин, не всегда получается так, как хочется.

— О, мне очень жаль. Я не знал. Прости меня, Джинни.

— Все в порядке, — с печальным достоинством заверила я.

Хок все еще лежал, прижавшись к забору, как загнанный зверь.

— Он ушел, — сказала я.

— Ты сказала им, что никогда обо мне не слышала?

— Кому «им»?

— ФБР.

— Это был дядя моего мужа. Да что с тобой? Что ты натворил, что так трясешься?

Он вернулся к бассейну и лег на живот.

— Я расскажу тебе правду, — с несчастным видом заговорил он. — Теперь, когда я тебя впутал, и у тебя могут быть неприятности.

— С чего бы это?

— Ты прятала дезертира!

Я со страхом уставилась на него. В слове «дезертир» было что-то зловещее. Дезертир — это трус, который бежал со своего поста и стал грабить, убивать и насиловать. Трус, предавший своих товарищей ради спасения собственной шкуры. Я испугалась.

Хок внимательно посмотрел на меня и понимающе усмехнулся.

— Да. Но это не совсем так.

Удивительно, но я все еще доверяла ему. Конечно, в глазах жителей Старкс-Бога Хок способен на самые ужасные вещи, но в глазах малышки Эдди он был бы героем. Я должна хотя бы выслушать его, а потом выгнать из своего дома.