Неравноценный обмен (СИ)

Мо Сюаньюй вновь ощутил, как к его щекам подкатывает жаркая волна. Он бросил из-под полуопущенных ресниц пристальный взгляд на главу Лань. Тот замер в ожидании, его напряженное тело казалось скованным, а в чуть покрасневших глазах плескалась тревога и еще какое-то не вполне сформировавшееся чувство. Впрочем, Мо Сюаньюй, кажется, догадывался, какое именно.

— Спасибо, эргэ, — пробормотал он в конце концов негромко, вновь потупив взгляд. — Но, боюсь, мне будет затруднительно воспользоваться твоим подарком…

Все верно: даже при гибкости Яо-гэ мазать спину самому себе нелегко, а вызвать кого-то из слуг при желании сохранить тайну — невозможно.

Лицо главы Лань оставалось все таким же белым, однако кончики его ушей, к неожиданному восторгу Мо Сюаньюя, слегка порозовели. Мо Сюаньюй никогда не видел, чтобы кто-нибудь краснел ушами, но у Ланей, судя по всему, и здесь все было не так, как у нормальных людей.

— Я… — блистательный глава Лань еще и запинаться начал! — Я мог бы помочь… Если ты, конечно, согласен, А-Яо!..

Тело Цзинь Гуанъяо было за. Особенно определенная его часть. А у Мо Сюаньюя так давно не было вообще никого, что, по здравому размышлению, он решил не отказываться от того, что само шло ему в руки. В конце концов, должна же была хоть когда-нибудь и на его улице перевернуться телега с пряниками?

— Мне так неловко, — произнес Мо Сюаньюй, почти не поднимая глаз. Лишь ресницы его чуть подрагивали, то и дело позволяя из-под своей густоты бросить взгляд на главу Лань. — Эргэ столь добр…

Лань Сичэнь судорожно сглотнул. Его взгляд, казалось, был прикован к этим мельчайшим взмахам длинных ресниц напротив. А когда Мо Сюаньюй плавно потянулся к застежке на своем верхнем одеянии, глава Лань и вовсе, не отдавая себе отчета в своих действиях, преступным образом облизнул вмиг пересохшие губы.

Снимая ханьфу, Мо Сюаньюй позволил себе поморщиться, и глава Лань, спохватившись, помог ему разоблачиться. Когда большие теплые ладони задели обнажившиеся плечи, Мо Сюаньюй ощутил, как по всему его телу пробежала волна горячего возбуждения. И пусть сам глава Лань все еще был целиком и полностью одет, Мо Сюаньюй уже не сомневался, что это ненадолго.

Он вытянулся на кровати, позволяя сильным рукам гладить свою спину. Он знал, что глава Лань играет в основном на сяо, однако сейчас чувствовал себя гуцинем, которого коснулись руки опытного мастера. Впрочем, на гуцине глава Лань тоже умел играть — он ведь учил Яо-гэ. Сейчас этим навыкам нашлось удачное применение: твердые пальцы скользили вдоль спины уверенно и бережно.

Сверху и сбоку раздался судорожный вздох. Кажется, пока Мо Сюаньюй таял от прикосновений, тот, кто их дарил, начал ощущать себя не слишком комфортно.

— Неравномерно, — чуть приглушенно выдохнул Мо Сюаньюй, поведя лопатками. — Эргэ, тебе лучше забраться ко мне…

Он затаил дыхание, выжидая. Лани славились своей сдержанностью и приверженностью строгим правилам, но этот конкретный Лань, кажется, уже готов был отбросить все условности.

— Я… — пальцы Лань Сичэня ненадолго замерли, когда он с неловкостью подбирал слова. — Я могу тебя задеть…

— Это нестрашно, — отмахнулся Мо Сюаньюй. — Мы ведь с тобой были и в более стесненных обстоятельствах, верно?

Он знал, что когда-то Яо-гэ спас Лань Сичэня, тогда еще не главу, и какое-то время помогал ему скрываться от преследования отрядов Вэней. О подробностях Мо Сюаньюю известно не было, но вряд ли они таились в шикарных хоромах.

— Ты прав, — глава Лань издал нервный смешок. — Когда-то нам с тобой приходилось спать вдвоем на узкой кровати.

В любое другое время в Мо Сюаньюе взыграла бы ревность, однако сейчас он был слишком занят процессом затаскивания Лань Сичэня уже в свою кровать. К тому же, судя по всему, события пятнадцатилетней давности так и остались без последствий. Вместо того, чтобы переживать из-за прошлого, Мо Сюаньюй невинно посоветовал:

— Сними верхнюю мантию, чтобы не помялась, и залезай ко мне.

Глава Лань послушался. Он аккуратно выскользнул из своего роскошного верхнего одеяния. Оно осталось лежать на полу, ибо руки у Лань Сичэня были в мази, и он не хотел оставлять на ткани отпечатки. Поколебавшись совсем немного, он забрался на кровать и встал на колени по обе стороны от ног Мо Сюаньюя. То, что глава Лань не решился сесть, немного разочаровывало, однако, учитывая его рост и, наверняка, массу, это было по-своему неплохо. Мо Сюаньюй опасался, что подобного веса ноги Яо-гэ могли и не выдержать.

Теплые руки вновь заняли свое место на спине. Мо Сюаньюй уже знал, что на ней нет ни шрамов, ни царапин: кожа Яо-гэ, белая с легким персиковым оттенком, была там такой же гладкой и нежной, как и на всем остальном теле. Однако глава Лань действовал так осторожно, будто работал со свежими незажившими ранами. Под его плавными прикосновениями Мо Сюаньюй ощущал, что плавится подобно воску.