Неразгаданное сердце

- Я не возьму твоих денег, - резко произнесла Элла Мэй. - Ни цента. Я еще отцу твоему заявила, когда он меня отлучил от семьи, что сама себя обеспечу и никогда у него не попрошу ни одной монеты. Я сдержала слово и не собираюсь нарушать его даже ради тебя.

- Не хочешь ли ты сказать, что тратилась на меня все это время? - спросила Вирджиния.

- Ты не требовала больших расходов, - улыбнулась тетя. - И если у тебя не было того комфорта, какой мог бы быть в дорогой лечебнице, то, по крайней мере, я выходила тебя своими средствами.

- Лучшими средствами в мире, - преданно заявила Вирджиния. - Можешь не волноваться, тетя; даже если я когда-нибудь уеду, все равно не позабуду всего того, что узнала от тебя: и о натуральных продуктах, и об овощах, и что единственный сахар, необходимый организму, - это мед от пчел в саду.

- Ты, безусловно, моя лучшая реклама, - признала тетя. - Но, дорогая, мир за окнами ждет тебя, и, когда немножко окрепнешь, ты должна вернуться и предстать перед ним.

- Зачем? - строптиво взъерошилась Вирджиния.

- Затем, что, во-первых, там твой муж, - ответила Элла Мэй, взяв в руки письмо, лежащее рядом с ней на кушетке.

- Я не хочу его видеть! Мы никогда с ним не встретимся! - объявила Вирджиния.

- Почему? Ты боишься? - удивилась Элла Мэй.

- Нет, не боюсь, - поправила Вирджиния, - а презираю. Он - охотник за приданым, человек, который польстился на взятку и женился на той, кого ни разу в жизни не видел.

- Звучит ужасно, я согласна, - признала тетя, - но должна тебе откровенно сказать, Вирджиния, он мне нравится. Он был таким спокойным, таким серьезным, когда все остальные только и знали, что бегали по дому с криками. Когда у твоей матери подкосились ноги, он отнес ее на кровать, послал за доктором, организовал слуг, и при этом все его слушались. Такой мужчина мне по душе. Он напоминает Клемента, моего мужа, когда он был жив.

- Мне все равно, кого он тебе напоминает, - грубовато ответила Вирджиния. - Я намереваюсь отделаться от него.

- Развод здесь не так легко получить, - спокойно заметила тетя, - и гораздо труднее в Англии.

- Но не захочет же он оставить меня при себе! - воскликнула Вирджиния.

- Ну, это ему решать, - ответила Элла Мэй. - Он всегда очень вежлив в письмах. Каждый раз интересуется, не может ли он быть чем-нибудь полезен. Наверное, Вирджиния, мне следует ответить, что ты снова на ногах.

- Нет! И еще раз нет! Ты не сделаешь этого! Слышишь, тетя? Ты не должна! Он может захотеть повидаться со мной, а я этого не перенесу.

- Я могу и не торопиться, - спокойно ответила тетя Элла Мэй, - но рано или поздно он все равно узнает.

- Каким образом?

- Если только ты не останешься здесь отрезанной от всего мира на всю жизнь, люди обо всем узнают.

- Какие люди? У меня нет друзей.

- Но есть пресса, - напомнила тетя. - Когда почувствуешь себя получше, загляни в нижний ящик бюро в гостиной. Там ты найдешь кипу газет, которые я сохранила для тебя, с фотографиями твоей свадьбы, с заголовками о твоей болезни. Невеста маркиза надолго заняла первые страницы многих газет. К тому же смерть твоей матери усилила драму.

Вирджиния всхлипнула.

- Ах, тетя! Что мне делать?

- Мне кажется, пора становиться взрослой, - ответила Элла Мэй. - Видишь ли, Вирджиния, ты никогда на самом деле ничего не решала. Тебе не позволяла мать. И хотя, я знаю, она была трудным человеком, думаю, ты сама была склонна уступать ей, чтобы только избежать скандала. А это так не по-американски уступать. Ты должна смело идти вперед и побороть в себе страхи, которые сама придумала, и не бояться людей. В конце концов они такие же, как и ты: их сердца бьются, их царапины кровоточат, и их так же посещают чувства тревоги и страха, беспокойства и подавленности.

Вирджиния помолчала недолго, а потом произнесла:

- Что ты хочешь, чтобы я сделала?

- Это решать тебе самой, - ответила тетя.

- Ты хочешь, чтобы я попросила его приехать сюда повидаться со мной?

- Полагаю, в скором времени нам придется сообщить ему, что ты выздоровела. Хорошо бы посмотреть на его лицо, когда он увидит тебя такой. Ведь он помнит тебя, какой ты была на вашей свадьбе.

- Я ненавижу и презираю его, - горячо произнесла Вирджиния. - Я потому и заболела, тетя, что в течение трех недель, после того как мама приказала мне выйти замуж, я лежала без сна по ночам и все время повторяла: "Ненавижу! Ненавижу!" Знаешь, я даже смастерила восковую фигурку из свечки и протыкала ее булавками, приговаривая: "Умри! Умри!" Мне няня рассказывала, что так поступают индейцы, если ненавидят кого-то. Но он не умер. А вместо этого приехал, и.., я вышла за него замуж.

Ее голос дрогнул, и она опять всхлипнула.