Нерозначники(СИ)

-- Направить тебя надо, а то такой талан зазря сгинет...-- Шивера вдруг замолчала, раздумчиво на Альберта глянула и заключила для вящей убедительности: -- Лечить мы никого пока не будем, а избранным людям послужить надо...

Альберт высморкался в простыню, утёр мокроту с лица и уж совсем по-другому на Шиверу глянул. Ласково так-то, распахнутыми обнял глазами.

-- Слушайся только меня, -- наставляла Шивера, -- и всё, как я скажу, делай.

Закивал янька головой и куда-то в себя отвлёкся, зашипел:

-- Попляшут они у меня теперь, попляшут...

-- И не говори, Альбертик. Ох и жизнь тебя ждёт! А про жену забудь. Не для тебя она. Ты птица высокого полёта!

-- Ага, надоела она мне, -- так и заплямкал янька губами.

-- Правильно, Альбертик. Кто она -- и кто ты! Скоро тебя высший цвет ждёт. Большие люди. Встречи, банкеты... И с кем бы ты на них пошёл?.. С ней, что ли? Смешно! -- Шивера расхохоталась. И Альберт хихикнул для надобности.

-- Во-во! -- утвердила Шивера и подвинула к яньке дорогое курево.

Тот важно пришлёпнул сигарету губами и потянулся было за спичками, а благодетельница сама ему услужливо огонёк поднесла -- указательный палец вытянула, и на конце его, на острее ноготка, вдруг пламешек махонький зажёгся.

Прикурил Альберт, с доволи дым пустил.

-- Есть у меня на примете девушка...-- с тайностью в глазах подступилась Шивера. -- Вот она тебя достойна. Красавица, стройная, умница. А голосок какой -- заслушаешься. Вот тебе с кем в цвет показаться! Все тебе завидовать будут!

Янька глупо хихикнул, а по глазам видно: заинтересовался, сердешный.

-- Счастлив будешь, как никто... Ну, чего скажешь?

Тот помялся да и спрашивает:

-- А лет-то ей сколько?

-- Двадцать восьмой пошёл.

-- Эка... -- поморщился Альберт, чуть сигарету изо рта не выронил. -- А помоложе, что ли, нет?

--Как моложе? -- опешила даже Шивера.

-- Ну, восемнадцать, девятнадцать... Ну уж никак не больше двадцати!

-- Да ты что, мил человек, тебе же самому за сорок!

-- Сорок-то сорок, а таких, как я...

-- А ты, я вижу, не дурак, -- похвалила Шивера и уже спокойно говорит: -- Ладно, там видно будет... Ты пока ложись спать, сил набирайся. Приедут потом за тобой...

Не успел Альберт и слова сказать, как сон на него навалился. Уже снобродой до кровати дошёл и повалился на неё безвольно.

Сколько-то проспал... да уж не один день. На третьи сутки приехали за ним...

Двое к нему в двери постучались. Оба могутные, кубастые и почти лысые -- так, малая щетина на голове. Один такой мордатый -- ни глаз, ни носа, ни ушей, ни ума, ничего не видно, -- словом, сомовья голова на теле. Этот шофёром назвался. А другой туловохранителем оказался. На лицо суровый, и шрам на всю щёку. Глазёнки малые, колкие, из-под нависших бровей выглядывают. И смотреть-то на него страшно.

Однако не стали они Альберта пугать, приветливо на него глянули, с улыбой так-то. Ну и повезли его по магазинам разным одёжку представительную подбирать. Наперво к парикмахеру подвели. Тот яньке изладил причёску важную. Да ещё голову намазал средством специальным, чтобы зачёс назад был. А то, вишь, волос на глаза лезет -- не серьёзно. И побрил, конечно, за месяц-то, представь, какой щетиной янька оброс! Духами набрызгал. Приглаженный, примазанный от цирюльника Альберт вышел. И костюм ему на поглядку справили, дорогущий больно. Янька, когда и при деньгах был, такой себе позволить не мог. Ботиночки, конечно, самые лучшие, рубашонку, галстук строгой расцветки.

Будто другой вовсе человек стал. Важной. Величественный и степенный. О чём его спросить -- так не сразу и ответит. Следит, слышь-ка, за собой, созерцается, каждый шаг вымеряет, чтобы себя не сронить.

Привезли его в здание красивое -- в нём фирмашонка одна крепкая сидит. Сеть магазинов у неё по всему городу, под зазывным названием "Пустые кошельки". База своя продуктовая есть, и ещё что-то там по купеческому делу. Альберт виду не подаёт, точно к себе домой приехал. Запустили его в кабинет широконький, а там уже дамы и господа собрались. Поворотили к яньке головы, и никто не удивляется, а словно давно уже его ждут.

-- Альберт Валерьевич! -- Шивера поднялась с кресла и поплыла встречать. -- Ну, наконец-то! А мы ждём, ждём... -- она погладила лацкан пиджака. -- Вот, совсем другое дело. Может, и правда тебе кого помоложе найти?.. -- и тут же развернулась и представляет: дескать, познакомьтесь, такой-то и такой-то... новый президент нашей фирмы. Прошу, значит, любить и жаловать.

Альберт напыжился, голову высоко установил, а Шивера взяла его под руку и к столу подвела. Показывает на пожилого мужчину (тот весь бледный сидит, нервно так-то по столу пальцами постукивает и ручку чернильную теребит) и говорит:

-- Борис Владимирович любезно согласился всё предоставить в твои руки. Тебе остаётся подписать только документы...

Альберту поднесли какие-то бумаги, и он впопыхах, даже не смотря (пока не передумали), подписывал и подписывал, ставил свои немудреные закорючки.