Нерозначники(СИ)

Это порядок такой, что если кто чужой в лесу объявится, то птицы лесовину непременно сказывают. На то им и крылья и глаза необыкновенно зрячие дадены -- вот и лепортуют. У других зверушек зрения такого нет, тустороннее они видеть не могут -- ну и про лесовинов только понаслышке знают. Так уж в лесном законе заложено. Птахи они всё-таки и следков не оставляют (лесовины им строго-настрого наказывают, чтобы по снегу по траве не топтались и, стало быть, схоронку лесовина не выказывали), и на крылах им всё же сподручнее.

У лесовина Кита жилишко в самой что ни на есть корбе спрятано. В этом месте лес густой и зарастельник непролазный по ложкам стелется. И среди кокорин коряжистых и бурелома трескучего озерко небольшое раскинулось. А на поверхности озера (летом на воде, а зимой на льду) дом двухэтажный стоит. В нём лесовин Кит со своей помощницей волчицей Лемой живут.

Скажу тебе, среди лесовинов Кит вовсе на отличку. Помнишь же (был он на новоселье у Мираша), у него суть кромешная. Да, раньше кромешником был, а потом история одна приключилась, ну и он, стало быть, переменился. Сейчас уже трудно справиться, в чём закавыка была, но тогда он, сказывают, изрядно верховным доглядателям услужил. И те, на радостях, лесовином его поставили -- тоже, понимаешь, непоследняя должностёнка. Вдовесок посулили впредь повысить, если ладно службу вести будет. Наобещали так-то, как водится, думали, что Кит ещё пуще стараться будет, а его их посулы только напугали. В радость ему, слышь-ка, новая жизнь стала, приглянулось лесовином быть -- ну и о всяком новом назначении лишь с опаской помышляет. Леме, помощнице своей, так и сказал: "Пускай сами себя своим властями тешат, а мне и здесь хорошо. Спокойней будет". Все обязанности стал сторожко исполнять, тихомолком добры дела вершить -- всё, чтобы в лучшие лесовины не выбиться и на глаза окольникам не попасться. Вовсе перестал в верховья наведываться, будто и дорогу забыл. Тут уж и здоровьишко подзапнулось, и кое-каких зубов уже нет, а он крепится, не идёт на поклон.

Да и то сказать, по характеру Кит такой, нерешительный, пугливый и кышливый. Верховные его лесовином поставили, но побоялись всё же, что кромешное в нём проявится, ну и убавили смелости, а быркость и ухарство вовсе выбрали.

Так-то Кит не очень старо выглядит. По человеческому и земному понятию, годов ему около пятидесяти дать можно. Бородёжки и усов вовсе нет, а на голове волос густой, и не кудрявится, а как солома прямёхонький. Пробор посерёдке на лбу, правый волос направо зачёсан, левый -- на левую сторону. Ни одного седого волоса нет, да и глаза не старые, разве что потухшие чуть. На лицо Кит обветренный и загорелый, хотя шея уже белёсая, да и телом не смуглач.

А вот на диво, бывает, чуть что -- лицо белее шеи становится. Так на нём краски спадают. Такое у него лицо, что с какой стороны ни глянь, а всё оно тревожливое какое-то, без улыбки так-то, робкое.

Лет эдак тридцать назад у Кита помощница появилась -- волчица Лема. И не так, как у всех лесовинов, а прямо с верховьев ему прислали. Посчитали, верховные окольники, что... не справляется Кит, ну и на выручку и на подсобу Лему снарядили. Помощница она довольно своенравная оказалась, да к тому же любительница всякой красы.

На вид волчица и есть: и шубка серая, с тёмными пятнами на спине, и мордаха остроносая и лобастая, клыки в пасти тоже волчьи, самые что ни на есть острорезы. Вот только очень уж Лема ухоженная, ладная и пушистая, и хвост у неё особенный. Удивительный хвост, у природных волков такой и не водится. Раза в полтора длиннее хвост этот, чем тулово, и пушистый такой, что если Лема его прямёхонько держит, на весу так-то, то он всё равно земли касается. Ради красы Лема себе такой хвост изладила, ну и сила в нём заключена особая, тайная вовсе сила.

Лема так-то любой образ принять может -- и в белку, и в кабаниху толстущую, и в птицу любую ей обернуться по силам. Во всякого лесного жителя, хоть в малую зверушку, хоть -- в большую. А вот такое тело, которым верши и люди владают, ей отчего-то только тайно разрешено рядиться, да и то не в полную суть. Примет, бывало, тело навроде человеческого, но голова волчья остаётся, а сзади хвост её пушистый болтается. Однако Лема не очень-то в обиде, другие, по такому случаю, правду в верховьях ищут, а ей не до печали. Куда, говорит, мне с человечьим-то лицом? Засмеют ещё в лесу. Да и как без хвоста?

Человеческое тело только и берёт, когда есть садится. Ну, или если стряпает. В обычном облике Леме вовсе несподручно -- куда мохнатыми лапами в тесто лезть? Любит она иной раз рыбный пирог готовить, с приправами и специями разными. Самой-то приготовить всегда лучше, чем у чудо-печки столоваться. Однако готовка у неё всё больше по настроению случается, не часто её, слышь-ка, на кухне застанешь. Всё больше Кит у печки толкошится.