Нерозначники(СИ)

С хвостом играть -- самое её любимое занятие. В доме у них с Китом специальная зеркальная комната имеется. Потолок и все стены в зеркалах. Сядет Лема посреди комнаты на зад, передние лапы к брюшку подберёт и замрёт смирёхонько, любуется. Сама недвижна, а хвост будто сам по себе кружится, кренделя выписывает. То вокруг лап овьётся -- Лема сидит в пуховом серебристом кольце, от восхищения вздохнуть боится, то вдруг через всю спину перекинется, кончиком белёсым между ушек ляжет, как у белки всё одно, или прильнёт, скроет уши, примнёт их так-то -- только глаза из-под шапки-оглушницы выглядывают и посверкивают странно. Лема не успеет и насмотреться вдосталь, а хвост уже вокруг шеи обвивается. А то протиснется под брюшком и на грудь налезает -- Лема сразу оживает, всё утихомирить хвост пытается, лапой его отпихивает, а то и старается к полу прижать или зубами ухватить. Ничего у неё, конечно, не получается, никакого сладу с баловнем пушистым нет, всяко ускользает.

Ещё Лема любит блёстками радужными обсыпаться и так на себя посмотреть. Тут уж она всякое терпение теряет и в лес бежит. Забава у неё такая -- среди волков природных явиться. Станет видимая, покажется во всей красе, а те потом несколько дней кряду на Важенку-луну воют, никак в себя прийти не могут. Уж и совестил её Кит, и упрашивал, чтобы в лесу не баламутила -- напрасно всё. Лема и виновной-то себя не считает -- на хвост всякий раз лапой машет: дескать, он во всём виноватый, с него и спрос.

А драгоценности -- с камней-самоцветов безделушки и золотые побрякушки -- Лема вовсе не переносит. Было дело, конечно, проколола себе уши, да только не по нраву ей пришлось.

-- Ничем, -- говорит, -- природу не перехлестнёшь. От "этих" лишь в глазах рябит и красота оттеняется.

Ранешно, когда Кит один лесовал, он скромненько жил. Всего-то одной комнатёнкой обходился. Маленькая такая комнатка: печь с двумя топками, кровать возле стеночки и шкаф небольшой с полками. А как Лема появилась, жильё куда просторней стало! Сразу восемь комнат Лема пристроила и потом ещё три. Такое убранство в них навела -- прямо на диво.

В своей комнатке простенько всё обустроила. Мебелишки никакой нет, а сплошь по стенкам портреты свои развесила. Из прошлой и из нонешной жизни памятки. На полу медвежья шкура лежит, с головой оскаленной и лапами когтистыми. Как настоящая всё одно. На ней Лема на сон укладывается, ну, или просто на отдых. В остальных комнатах тоже навроде музея. Есть ещё у Лемы потаённая комнатка... но -- о ней потом расскажу.

Скажу тебе, Лема на всех зверушек и птиц ровно смотрит, со всей заботой призор ведёт. Волков не выделяет и поблажек никаких им не даёт. По справедливости о лесе радеет и законность блюдёт. Словом, знатная у Кита помощница. Что и говорить, любит её Кит и всегда ласково Сыромашкой называет.

...Летит сова-ушанья во весь дух и уж запыхалась вся. Сама думает: "Вот последние силы трачу... А спасу лес -- пускай меня лесовины на довольствие ставят. Теперь уж не отвертятся".

Не впервые, знаешь, ушанья к лесовинам подступается. У них, вишь, средства есть специальные, которые лесных жителей от хвори разной исцеляют и крепость здоровью дают. А в Нарымских лесах все хлопоты по врачеванию Лема на себя взяла. Смотрела она, конечно, ушанью, исследила всё здоровьишко, а кроме худобы, никакой фаробы так-то не нашла. По старости, может, и есть уклонения какие, но пустяшные вовсе. Дала ей для крепости снадобья. Помогло не помогло, а всё же сове понравилось, ну и вскоре ещё лише жаловаться стала, всякие другие недуги у себя нашла.

-- Это кромешники на меня болести напустили. Так решили меня взять. А вы меня защитить не можете, -- укоряет она всякий раз Лему и Кита.

Летит ушанья и уж замечтала, на пенсии себя увидела. Стала думать, какой достаток запросить.

В это время Лема как раз из зеркальной комнаты вышла. Целый день там забавлялась и утомилась всё-таки. А Кит только что из леса вернулся и сразу без роздыху стряпнёй занялся. Любит он, слышь-ка, возле печки постоять... Щи тут поставил варить и на сковороде котлет себе пожарить решил.

Отхлебнул Кит из половника варево, на язык плеснул чуть -- для пробы и о вкусе справиться.

-- Ничего, -- Кит пошамкал щербатым ртом -- голос у него буторовый, густой. -- Может, рыбы добавить для-ради-то? Как думаешь, Сыромашка?

-- Ты же знаешь, что я мясного ничего не ем. Это тогда не щи, а ухощи получатся, -- фыркнула Лема. Потом подумала малость и попросила: -- Ты мне лучше с капусточкой салат нарежь.

-- Так капуста в щах есть, -- отозвался Кит и поднял крышку на кастрюле.

-- И салат тоже пускай будет, -- у Лемы хвост перекинулся с одной стороны на другую, завязался узлом на шее. -- И зелени побольше положи, -- и давай тужиться, хвост с шеи лапами стаскивать.

Вдруг по комнате перезвон пошёл, флейтовая мелодия заиграла -- верный сигнал, что снаружи дозываются.

Кит так и замер, и чуть крышку не сронил. Очень уж он пугается звонков. Помучнел сразу, тревожные мысли в голову полезли. А Лема -- ничего, встрепенулась, точно обрадовалась, крикнула второпях: