Несгибаемый. Не буди лихо…

– «Сто третий», ответь «три восемь», – вызвал Петр кружащий над ними самолет.

– Слушаю «сто третий», – отозвался пилот.

– Сообщи о случившемся «сто первому», пусть в спешном порядке решает проблему.

А что такого? Работка как раз для распорядителя. Ведь на нем замыкаются все организационные вопросы. Все так, тут и голова поболит, и штаны преть будут. Впрочем, и гонорар у Аристарха Вадимовича не копеечный.

– До Пекина полсотни верст, радиостанция не добьет, – усомнился пилот.

– Ну так свяжись со «сто вторым» или «сто четвертым», пусть передадут.

– Принял.

Петр, конечно, сейчас выступает в качестве рядового участника, но кем он является на деле, объяснять никому не надо. Да и оставаться в стороне – это как-то неправильно. В конце концов, он не погулять вышел, а является истинным организатором этого безобразия. А потому пройти мимо возникших сложностей никак не может.

– Ты куда, Петр? – удивился Плужников, когда Пастухов вывернул руль и съехал с дороги.

– Вон, видишь, деревенька? Прокатимся, спросим, может, есть брод. Нам-то чего опасаться, внедорожник у нас или так, погулять вышел?

– Не думаю, что это хорошая идея. Река вроде как серьезная.

– Серьезная, не без того. Но главное, чтобы был брод, а там управимся.

– Слушай, даже если есть брод, река поднялась. Это может быть опасно.

– И что? Наше предприятие – вообще один огромный риск с множеством неизвестных, – пожав плечами, возразил Петр.

– Ты забыл, что у нас груз?

– Отчего же. Помню. Как и то, что время поджимает.

– Я запрещаю… – начал было Плужников непререкаемым тоном.

– Жене своей запрещать будешь, – зло оборвал его Петр. – А приказывать – подчиненным. А мне ты ничего запретить не можешь.

– А ну, останови.

Петр скосил взгляд на Плужникова и рассмеялся. Странная реакция, учитывая то простое обстоятельство, что на него уставился черный зрачок пистолета. Но…

– Слушай, Кеша, я поражаюсь, как вас, таких дебилов, в разведке держат, – даже не думая останавливаться, произнес Петр. – Ну что ты смотришь? Стреляй. Только тогда уж ваше золотишко точно не дойдет до адресата. Думаешь, власти не станут разбираться по факту убийства? А может, веришь в то, что журналисты не поднимут шумиху вокруг этого? А их тут пруд пруди. Осознал? Тогда убери ствол, – откинув в сторону показную веселость, строго произнес Петр. – А еще раз наведешь на меня оружие, пришибу к бениной маме. И учти, Кеша, я своему слову хозяин.

– Не нарывался бы ты, Петр.

– Это еще разобраться надо, кто из нас нарывается, – огрызнулся Пастухов.

Деревенька небольшая, всего-то дворов тридцать. Но есть центральная площадь, ну или некое более-менее свободное пространство. Здесь расположена лавка, она же постоялый двор и некое питейное заведение. Скорее всего тут останавливаются проезжие купцы, ну или просто путники. Это автомобилю, чтобы добежать сюда из Пекина, понадобилось меньше двух часов. А для обычного каравана это два дневных перехода.

Спрыгнув в чавкнувшую под ногами грязь, Петр направился было к постоялому двору. Тамошний хозяин должен быть местным полиглотом. Только проехав первые дома, Петр сообразил, что не знает китайского, а знанием русского тут никто не озадачивается.

Ели бы Плужников решил действовать более радикально, то, возможно, все вышло бы по-другому. Но тот, как видно, не хотел изгваздаться в грязи сам и пачкать Петра. Что ни говори, а в кабине довольно чисто и прилично.

Впрочем, залом руки у него получился капитальный. Не ожидавший подвоха Петр не успел даже удивиться происходящему, когда острая боль в плечевом суставе высекла у него слезу.

– Не дергайся, Петя, иначе выверну сустав и надолго останусь без напарника, – удерживая Пастухова в болевом захвате, сквозь зубы произнес Плужников.

– К-кеша, с-сука, я же тебя предупреждал, – едва превозмогая боль, прошипел Петр.

– Так я внял твоим предупреждениям, дружище. Ты же говорил насчет оружия, а я к нему даже не притрагивался, – с некоей долей иронии ответил штабс-капитан.

Петр почувствовал, что разведчик начал возиться, и краем глаза рассмотрел в его руке кусок веревки. Ясно. Сейчас будет вязать. Потом погрузит в кабину и будет ждать восстановления переправы. Но вот в планы Пастухова это никак не входило.

– Айю-у-у-у! – Плужникова скрутило в остром приступе боли.

Он тут же сложился пополам и, мелко суча ногами, засеменил, выписывая круг. При этом раскланивался во все стороны, куда там забитому китайскому крестьянину. Хм. И голосок получился весьма близкий к китайскому. Такой тонюсенький-тонюсенький.

Пастухов ни разу не дворянин с их правилами чести. И не на ринге – с правилами спортивными. Когда дело доходило до драки, для него существовало только одно правило. Сделать так, чтобы противник оказался не просто на земле, а в недееспособном состоянии. И как этого добиться, не имело значения. Главное – результат.