Несгибаемый. Не буди лихо…

Поначалу он был один, с парой подручных для выполнения щекотливых поручений. Но потом подумал, что противостоять соперникам в одиночку, оберегая покой и способствуя росту благосостояния других промышленников, по меньшей степени несправедливо по отношению к самому себе. Так зародилась мысль о создании тайного клуба промышленников.

Мистер Дайсон оказался не только талантливым инженером, но и отличным организатором. Не сказать, что все вышло столь уж легко. Но все же ему удалось сплотить вокруг себя большое количество влиятельных промышленников, в той или иной степени заинтересованных в развитии паровых машин.

И, кстати, жертвами клуба далеко не всегда были только сторонники создания дэвээсов. Нередко от рук исполнителей погибали конкуренты, подвизающиеся на той же ниве строительства паровиков. Как говорится – ничего личного.

И вот с этим русским Дайсон впервые дал слабину. Возможно, причина в том, что он слишком уж много о себе возомнил. Ему захотелось лично взглянуть в глаза тому, кто столь дерзко и неожиданно возник на его пути. Очень может быть, что Голубев не справился с задачей, стараясь выполнить приказ своего патрона.

Потом Дайсон только единожды проявил нерешительность: когда вдруг поднялась шумиха в прессе и обыватели буквально вздыбились в праведном гневе. Ему бы, не откладывая, убрать возникшую проблему. Он же смалодушничал и решил пойти по другому, менее рискованному пути. В результате это привело к противостоянию с русской разведкой.

Нет, Дайсон лично не беседовал с русскими. Этой чести удостоился Эдвард Аттвуд, его исполнитель и правая рука. Но русские недвусмысленно дали понять, что знают, кто именно получит послание от русского императора. Николай Второй подчас поражал своей жесткостью. Взять хотя бы его цепного пса Столыпина, который в кратчайшие сроки буквально утопил в крови революционеров-террористов.

И Дайсон испугался. Не за себя. Он боялся погубить труд всей своей жизни. Не хотел навредить своим наследникам, а они бы непременно пострадали в этом противостоянии. Поэтому он решил задавить наглого выскочку в конкурентной борьбе. Успокоить обывателя серией статей, и только потом, когда этот русский будет уже никому не интересен, разобраться с ним окончательно.

Но…

Наглец оказался полон неожиданностей. Этот автопробег… Дайсон не без оснований полагал, что эта гонка – акт отчаяния со стороны Пастухова. (Он даже запомнил фамилию русского выскочки.) Пятьдесят восемь паровиков против четырех дэвээсов. Преимущества первых очевидны любому. Дайсон уже праздновал свой триумф и приказал разработать последующую операцию по тихому устранению тех, кто посмел встать на его пути…

Раздавшийся робкий стук в дверь кабинета прервал его мысли.

– Кого там принесло? – спросил Дайсон старческим дребезжащим голосом.

Подумать только. А ведь еще год назад он говорил твердо и уверенно, внушая всем окружающим трепет и уважение.

– Разрешите, мистер Дайсон?

– Проходи, Эдвард. Нечего заглядывать через приоткрытую дверь, как нашкодивший школяр.

Аттвуд не преминул воспользоваться приглашением. Правда, выглядел он при этом именно как провинившийся ученик. Н-да. Были для этого основания. И пусть не во всем его вина, тем не менее, Аттвуд чувствовал, что подвел человека, которому многим обязан в своей жизни.

– Вы вызывали меня, мистер Дайсон? – остановившись посреди кабинета, поинтересовался гость.

– К чему спрашиваешь, если знаешь, что вызывал, – недовольно пробурчал старик, обходя стол и устало опускаясь в свое рабочее кресло. – Проклятая болячка. И в могилу не сводит, и сил совсем лишила. Не надо стоять, мой мальчик. Присаживайся.

– Благодарю, мистер Дайсон.

– Это правда? – Старик потянулся к газете и, взяв ее двумя пальцами за уголок, бросил через стол в сторону посетителя.

– Сильно приукрашено, но в целом правда, – даже не потянувшись к газете, а только скользнув по ней взглядом, ответил Аттвуд.

– И в чем же там преувеличение?

– Котел «Морриса» не взорвался, и кабину не разнесло в клочья. Да и грузовик вполне подлежит восстановлению. Даже в полевых условиях и при наличии имеющихся запчастей.

– Не забывай, что ты говоришь с неплохим инженером. И я пока не впал в старческий маразм, чтобы не понимать, какие именно повреждения может получить водотрубный котел в подобных условиях.

– Извините, мистер Дайсон.

– Ладно. Неважно. Но из твоих слов следует, что этот русский на своем КАЗе и впрямь спас и водителей, и их грузовик?

– Да, мистер Дайсон.

– И то, что автомобиль двигался, полностью погрузив в воду двигатель, тоже правда?

– Да.

– Та-ак. Веселые же дела у нас творятся. Мы делаем ставку на то, что задавим этот концерн своей массой. А в результате? Он уходит в отрыв на самом старте, получив изрядную фору, не нарушив регламента и произведя настоящий фурор.

– Но ведь ушла только одна машина. Три другие остались с прочими участниками гонки.