Неудачная шутка (СИ)

Мечтать об обретении того состояния нормальности, так болезненно ушедшего - не мать и отец, но собственный ребенок на руках - было бы, наверно, глупо. Но он так устал, так долго был совсем один…

Еще немного, и будущее будет доступно - простая жизнь, красивая и добрая жена, такая же Мадонна, как и его мать, достойная поклонения - каждый день и ночь, хрустальный сосуд; драгоценный сын, лучше два… Три, сколько угодно. Неужели это возможно? Уехать, послать Готэм к чертовой матери… Достигнуть того состояния - для многих обычного, для него апогея счастья - того, что он чувствовал, обнимая материнские колени.

Женщина, недостижимая звезда, плодородное лоно - скольких он сам надломил своими неловкими руками? Сколько раз он видел, как истекает уважение из прежде ласковых, восхищенных глаз? Женщины швырялись в него подаренными ключами от спорткаров; плакали, закрыв лицо руками, когда он предлагал им вечность через полчаса знакомства, но и отвергали его ради каких-то незначительных вещей вроде карьеры, когда он прилежно выхаживал их годами.

Что-то большее не было гарантией - он был так жесток и черен, что каждую считал единственной, но остывал, завидев соперника. И очередная та самая - была моментально обгажена тенью иного рыцаря…

Но будущего он был достоин и ожидал его, всегда пытаясь только достигнуть нужной кондиции иллюзий: он обычный человек, не носит маску и плащ, не летает с крыш; когда беда грозит всем, она грозит ему, когда она грозит ему, он…

Одинок.

Он вдруг обнаружил в себе Джокера, темного и пьянящего, и все рухнуло - надломилось, захрустело, побежали глубокие трещины - верно, Джокер. Бэтмен…

Он искренне ненавидел Бэтмена - неизменно.

И в результате - как можно скрыться от себя самого? Он просто животное, чудовище, псих бездушный. Что с ним не так, раз мужская сущность его ликует только когда под его пальцами извивается драконья темнота?

Довольно, хватит - он просто инвалид: нет глаз, чтобы увидеть что-то, он глух к чистой жизни, и руки его неподъемные, и идти ему некуда…

- Так, все! - не выдержал его лирического настроения Эллиот. - Пошли.

- Куда? - довольно кисло отреагировал Брюс, следом сразу же стыдясь напрягать хорошего человека своим дрянным настроением.

- Пошли, развеемся.

Брюс поджал губы, пытаясь сформулировать, что..

- А! - вдруг что-то понял Том. - Что такое? У тебя кто-то есть?

Пока прежде совершенно расслабившийся Брюс Уэйн собирался из новой задумчивости, скиталец по европам пришел в опасное состояние исследования.

- Не ожидал! Да и таблоиды ты обошел - как ты это делаешь? - зачастил он, вспыхивая понимающим зеленым взглядом. - Прости, я не хотел…

Брюс иронично подзакатил глаза, смягчаясь от возгласа неловкости.

- Тоже читаешь Татлер? - неловко пошутил он, сразу же мрачнея от тяжелой цирковой тени, легшей ему на плечи.

Эллиот определенно поблагодарил его взглядом за вытаскивание из неуважительности.

- Да там про тебя целая колонка. Так что, ты у нас теперь занятой парень, а? Почти не холостяк? - тут же снова пустился он в ту же скользкую тему.

Брюс уже устал чувствовать неловкость к этому моменту, поэтому только ждал, пока Томми надоест углубляться в его личную жизнь.

Но это отчего-то было так неуместно.. Не важно.

- О, не напрягайся, - неожиданно сдался Томми.- А как насчет нашей старой мечты?

В его костистом, скуластом лице вдруг в гримасе верности выразились все те ночи - сопричастность, содружество, соучастие.

Беззвучный листопад, промозглый воздух, тропинка в хвоще, мох, тайник..

- Ты про каток ночью? - просмеялся Брюс, угадывая, что в скором времени воспоминания заставят его расчувствоваться, и взял себя в руки.

Они искренне засмеялись, вспоминая безумный план который составляли, улизнув из дома ночью, спрятавшись под старым тисом. Альфред тогда долго сокрушался о его сбитых о толстые, кривые корни деревьев коленках и…

- Отличная идея, - пустился совращать его неугомонный товарищ, твердо решивший прогнать печаль, может и не самую заметную для посторонних, но очевидную ему: безусловную и больную.

- Когда-то была такой, верно, - поддакнул Брюс, все еще взглядывая в прошлое.

- Пойдем в бильярдную, подождем ночи.

Брюс кивнул, и достал мобильный, произведший фурор в их мини-компании: Томми хитро заулыбался и подмигнул ему.

- Альфред… - начал Брюс, пытаясь не нахмуриваться.

- Как насчет настольного футбола! - проигнорировал его веселый друг, и утянул за собой.

В результате усталый Брюс отправил дворецкому смс хмурясь и скрываясь как подросток.

Из ресторана истекал протяжный, плавный мед живого блюзового выступления.

Певец долго и обстоятельно расписывал, как любит, но она не способна, а он любит, а она не способна…

Рыдал саксофон.

- Боже, - не выдержал Томми, тоже раздраженный этим музыкальным этюдом, и Брюс обнаружил, что уже некоторое время в их углу стоит усталое молчание. - Чего же так мучить девку? Я уже готов сам ему дать, только пусть заткнется.

Брюс замер на вдохе и захохотал, и с этого момента смог его душной привычной жизни хоть немного, но рассеялся, и он уже без лишних самокопаний окунулся в заслуженный отдых.