Неудачная шутка (СИ)

- И почему? Ты тоже знал мое мнение, - откликнулся Брюс, хотя ничего из всей этой околесицы не понял. - Джек…

Никакой надежды, они всегда будут по разные стороны, и однажды - через годы, через пару месяцев, на следующий день или в конце этого, бесконечного - все вернется в нормальную, отвратительную форму: этот человек поднимет руку на невинного, слабого, какого угодно, отнимет у него то, самое важное, что ему самому было не нужно, что им обоим - было не нужно, просто потому, что тот будет ему чем-то мешать. Его громада раздавит обыденность, не замечая, какую боль и страдание причиняет, активная, а он будет там, и раздавит Джека в ответ, не менее твердый - уже навсегда.

Джек снова идет на войну, а сам он должен снова встать против него. За каждого больного ублюдка, как и теперь, так и впоследствии.

Всегда, неизменно.

Он не хотел этого. О, он даже боялся того, что должен был сделать с Джокером ради всех остальных: когда-то его останавливал кодекс, когда-то кодекс имел значение…

Чудовище засопело, шурша одеждой, прижалось тощей грудью, обтянутой фиолетовым драпом пальто, к геройской спине еще плотнее, передавая каждым звуком и движением улыбку, которой было искажено его лицо - не надо было даже поворачиваться, чтобы знать, что она есть, статичная.

Очередное издевательство, но стоило ли удивляться, что Джек жесток, в том числе и к самому себе?

- Ну уж нет, нет. Нет-нет. Теперь ты не сможешь мне помешать, мышара. Больше не сможешь, даже близко не подойдешь. Все это неимоверно смешно! - томно шептал злодей злодеев, подрагивая от удовольствия, пока оглаживал своей грязной ладонью все доступные места на налитом силой геройском торсе. - Тебе смешно, Бэт? Чувствуешь, как мне весело? Подъем!

- Ты не сделаешь этого… - отчаянно возразил Брюс, вздыхая, и ловкая рука в перчатке вдруг не слишком прилично задрала полу его пальто и облапала каменеющее под ним бедро - то ли просто так, то ли ради важной цели подготовки, коей они так странно занимались, ему было уже все равно. - Не будешь убивать больше. Ты знаешь, что тогда будет. Мне придется похоронить тебя заживо. Почему они не идут на штурм?

За пределами реальности гремел полицейский мегафон.

- Смотри не заплачь, когда будешь махать лопатой, - огрызнулся Джокер. - Ты так упрям, что я сам скоро зарыдаю. Я выйду молоть кости и проливать кровь, и ты еще поблагодаришь меня за это! Потому. Жак Блэкфилд, канадец, купил этот дом, не арендовал. Частная собственность. Бюрократы! Потерпи еще пару минут, и скоро сможешь вонзаться в шлюх и разъезжать на корветах.

Брюс знал, чего от него хотят - всего один вопрос, всего один шаг, и он снова будет в строю. Но если цена будет слишком высока? Что, если вместо долгожданного признания реальности прожорливый монстр захочет недопустимой платы?

Конечно, никакого выбора не было - это только иллюзия.

- Я не буду тебя ни о чем просить, Джек Эн, - снова зашептал он, опуская плечи под тяжестью чужого дыхания, и по его щеке снова мазнули крашеные губы. - Помощи тебе не предложу. Я буду вынужден…

- Знаю. Знаю. Ты слишком сильный, слишком, но тебе меня не взять. Даже тебе, и ты охуеешь, когда поймешь, почему. Все. Хватит. Это не обсуждается, - отбрил его Джокер, похихикивая, не отрываясь ни от важных дел, ни от мимоходом проходящего прощупывания и, шумно дыша, потерся пахом о ягодицы жертвы. - Проклятье, никогда больше не ходи без белья, мм… - добавил он отчаянно, нервно оглаживая темнеющие под белой тканью рубашки, красиво облепившей рельефы мускулатуры, твердые геройские соски. - Запрещаю. Не хочу, чтобы кто-то еще мог смотреть на тебя, сечешь? Не отвлекайся. Заскучал?

Он стал говорить очень отрывисто и насколько мог открыто, даже рискуя ошибиться - не желал больше ничего скрывать - ни притязаний на это тело, ни желания завладеть этим разумом.

- С тобой заскучаешь, - фыркнул Брюс, расслабляясь - раз уж больше от него ничего не зависело - и наглый коричневый ботинок вклинился между его подошв, пошире раздвигая ноги. - Разрешите обратиться, сержант: вы мудак, сэр.

- …как тебе такое, Брю-юс: идеальное преступление, - урчало у его уха. - Не все эти неловкие ужимки, предпринятые остальными - ты знаешь о них, верно? - а настоящее, восхитительное нарушение правил… Хребетолом системы. То самое… невозможное.

- Всегда, когда ты, стервец, произносишь вслух столько опасных слов подряд, ничего следом до меня не дойдет, ты в курсе?

- Не время для твоих ритуалов, Бэтмен! - неожиданно раздраженно дернулся Джокер, и атмосфера мгновенно изменилась, следуя за всплеском его болезненной несдержанности.

Брюс немедленно дал себе зарок выковать самую прочную цепь против любой из его уловок.

- Иди нахер, Джокер, - недовольно проворчал он, но не двинулся, наслаждаясь контрастом между запахом сырого бетона - ему такой нравился - и душной вонью косметики, которой брезговал.

- Или представь себе, что в твоем городе нет больше “условий” для организованной преступности, - надавил Джокер, тоже отлично оттаптываясь на чужом естестве. - Ее место занял один человек. Сойдет?