Неудачная шутка (СИ)

Каждая решетка гнется, когда за ней этот человек: крошится бетон, стонет электричество, умирают приблизившиеся к этому бледному чудовищу люди - один за одним - и вот он снова покидает клетку, сгорбленный и хохочущий - не стоит пускать вопрос его свободы и заключения на самотек, не стоит доверять этого придурка несовершенным человеческим тюрьмам: давно пора было взять этот вопрос в свои руки.

- Давай. Как твое имя? - пришедший к особенному вердикту Брюс нарушил тишину, намеренно мягко проговаривая слова: договориться, следить осторожней, посадить на поводок покрепче: контролировать.

Выражение на лице Джокера стало настолько издевательским, что он обреченно понял - быть ему убийцей. Светлые брови задрожали в тщетной попытке удержать движение, у уголков карих глаз появились морщинки.

- Не знаю, - прошуршало пьяное чудовище, испуская смрад нечистого рта и винных паров. - А как?

Это была последняя капля.

В этот раз крепкий удар пришелся в челюсть Джокера, вызвав у того взрыв смеха и дикий восторг.

Уверенность в его желании свары сыграла с героем дурную шутку: отброшенный к краю крыши, он, усиленно кланяясь и хихикая, вдруг шагнул за него, неловко взмахивая руками, как неловкая жирная птица.

Когда Бэтмен рванулся за ним, никого уже не было видно.

========== Глава 5. ==========

Верный дворецкий, внимательно наблюдая за возвращением хозяина, приметил новый, упрямый взгляд - ненависть, отвращение - чего он там ждал от этой шоковой терапии - оказалась погребеная под странной задумчивостью воспитанника: неожиданно, но прекрасно, особенно учитывая, что можно было ждать чего похуже печали.

Вина, прижимающая его к земле за то, что он не сдал Джокера полиции - всегда стоило судить себя строже, даже если у тебя не было выбора - немного отступила, и теперь он увлеченно прикидывал, как все обойдется.

О чем он думал, когда поставил на этого взрывоопасного шута? О погасших серых глазах, так чудовищно точно повторяющих глаза лучшего друга - верно; о том иной раз особенном выражении, что они прежде принимали, напоминая о прекрасном ангеле милосердия, породившем этого человека?

В соседнем отсеке Брюс жадно пил воду и его образ, сидящий в кресле сутками с пересушенными губами, истаял неприятным дымовым облаком.

Альфред всегда был склонен к компромиссам.

- Хотя он гораздо лучше выглядит, чем два года назад, - невпопад вдруг сказал взведенный приятной средой погони Брюс, похоже, не обращаясь к нему напрямую, и начал обтираться поданым полотенцем, - гораздо менее безумный, чем раньше.

Все было не так уж и плохо…

Довольный результатом Джокер довольно бодро (учитывая постигшее его повторное сотрясение мозга) возвращался после трюка-падения с крыши, качаясь в поганом ирландском такси, должном доставить его в Котел.

Достигать своих целей - хотя бы того же ожидаемого, но негарантированного возвращения Бэтмена - иногда казалось проще, чем можно было представить; можно было бы представить и то, как будет весело - но удовольствия эти мысли почему-то не доставляли.

На месте он расплатился зловещей улыбкой и пожеланием записать все на счет Крейна и отправился в гостиницу, где заперся в своем номере, не раздеваясь лег на кровать лицом вниз, чтобы не захлебнуться кровью, и вырубился.

Тот самый ирландский квартал был в гневе: загадочный человек буквально объявил им войну. Он убивал с особой жестокостью; это было забавно, учитывая специфику работы его жертв - все они были либо наемниками, либо промышляли разбоем.

Но яснее его личность от этого не становилась - все, кто мог указать на него, были мертвы, или - что вероятнее - хорошенько захлопнули рты.

Масштабы поражали, и становилось ясно, что местная диаспора это только начало.

Джонатан Крейн, бывший профессор судебной психиатрии, бывший член Американской психиатрической ассоциации, бывший пациент и прочее, прочее, устало ввалился в собственное логово.

Погода испортилась, став дождливой и ветренной; и день был долгим и тяжелым: Толпа требовала и требовала. Копы сновали по Котлу. Джокер пропал.

Впрочем то, что Джокер пропал, можно было считать скорее плюсом.

Экс-психиатр, не снимая серого плаща и грязной обуви, прошел через пространство, служившее ему прихожей, и включил свет в собственном кабинете, предвкушая бутылку-другую Гиннесса.

Первое, что он там увидел - стремительно крутящуюся против своей оси макушку - против обыкновения чистые волосы, непривычно зеленые, но сквозящие знакомым цветом у корней, обещали ему своим появлением либо взбучку, либо то, за что он потом ее получит.

Вечер переставал быть приятным.

- Прии-веет, - темные глаза глядели раздраженно, противореча доброжелательному, легкому тону - и лучше было бы не собирать в целое болезненно бледную кожу его лица, шрамы и крайне опасные руки, сохраняя душевное спокойствие: Пугало реагировал на эту урозу стабильно непредсказуемо.

Крейн сглотнул.