Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Но в стране, где на политику так сильно влияет религия, изменить закон оказалось невозможно. Как только 10 апреля 1998 года было подписано соглашение Страстной Пятницы, положившее конец вооруженному конфликту между республиканцами и юнионистами, вопрос абортов стал внутренним делом Ирландии. Его будет решать новая ассамблея в Штормонте.

Политики в Вестминстере скорее всего вздохнули с облегчением, если вообще обратили внимание на этот вопрос. Теперь аборты – не их проблема.

* * *

Я выросла в католической семье и ходила в католическую школу. Секс-образование было ограниченным и носило смутно апокалиптический оттенок, в духе лекции тренера из фильма Тины Фей «Дрянные девчонки»: «Не занимайся сексом, потому что тогда ты забеременеешь, а потом умрешь». Нам говорили, что аборт – это зло. Так сложилось, что никто из моего класса не забеременел, по крайней мере насколько мне известно, и поэтому мне не довелось видеть, как мучительно сталкиваются абстрактная мораль и биологическая реальность. Мне также повезло быть частью поколения, в котором случаи беременности у девочек-подростков стали редкостью. Я никогда не осмеливалась обратиться к врачу, чтобы обсудить контрацепцию, так что в моих первых серьезных отношениях с парнем мы практиковали метод прерванного полового акта бо́льшую часть года. Как ни странно, это сработало. Я либо совершенно бесплодна, либо на редкость удачлива.

Все это означало, что мне не пришлось разбираться с моим личным отношением к аборту. В какой-то степени это до сих пор так. Если бы я забеременела сейчас, имея ипотеку и стабильные отношения, могла бы я принять это как что-то «предназначенное судьбой»? Или я бы обнаружила, что совершенно не склонна сильнее хотеть ребенка только оттого, что у меня наконец есть доказательство, что это возможно?

Как бы то ни было, я благодарна за то, что у меня есть выбор. Ограничение на аборт – это ограничение свободы женщин самостоятельно вершить свою судьбу. В предисловии к своей книге «PRO» американская феминистка Катя Поллитт рассказала, что у ее матери был аборт в 1960 году – до того, как это стало законным в США. «Это значит, что моя мать должна была нарушить закон, чтобы прервать беременность? – пишет она. – Это значит, что Америка сказала: на дворе ХХ век, так что мы позволим тебе голосовать и поступить в колледж, иметь семью и работу… но под всей этой маской нормальной, полной надежд жизни среднего класса в Нью-Йорке скрывается тайная теневая жизнь женщин, которую нужно вести вне закона. Если вы заболеете, умрете или вас схватит полиция, только вы будете виновны в этом, потому что настоящий смысл вашего пребывания на земле, – это производить детей, и вы уклоняетесь от своего призвания на собственный страх и риск».

Даже у тех, кто никогда не задумывался об аборте, само существование и законность этой процедуры меняют отношение к собственному телу. Поллитт пишет, что прецедентное решение в деле Ро против Уэйда, 1973 года, которое либерализовало американские законы об абортах, «дало женщинам своего рода экзистенциальную свободу, которая не всегда приятна, а иногда крайне болезненна, но стала частью женской сути». Опять мы видим трудную правду феминизма: он может сделать тебя свободной, но это приносит свои тревоги. Я думаю, что наблюдение Поллитт приложимо к идее деторождения в более общем смысле. Я часами мучилась вопросом, которым не задавались женщины предыдущих поколений. Быть ответственными за собственное счастье, как ни странно, довольно обременительно.

Недавние кампании начали ясно проговаривать, что означает запрет на аборт: это принудительная беременность. Это значит, что у женщины нет права голоса в биологическом процессе, который радикально меняет ее тело. Во время беременности у женщины может вырасти размер ноги благодаря гормонам, которые облегчают роды. Постоянно изменяются ткани грудных желез. Уровень pH во влагалище меняется, увеличивая вероятность появления молочницы. Кровь переносит больше тромбообразующих веществ, что увеличивает риск тромбоза глубоких вен. Если женщина не прыгает с парашютом с небоскреба или не обезвреживает наземные мины, то роды – самое опасное предприятие, на которое она идет добровольно. По данным Всемирной организации здравоохранения, ежедневно во всем мире во время родов умирают 830 женщин. Фактически риски беременности и родов служат единственным оправданием для легального аборта в Британии. Акт 1967 года разрешает двум врачам подписать направление на аборт, если они согласны с тем, что «продолжение беременности повлечет за собой риск для жизни беременной женщины, куда больший, чем риск прерывания беременности». В стране, где аборт легален, прервать беременность всегда менее рискованно, чем выносить ребенка.