Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Когда я брала интервью у активистки Greenham Common, протестного движения 1980-х годов против ядерного оружия в Британии, она сказала: «The Guardian показывала нас как озабоченных матерей и бабушек, Daily Mail – как воинствующих лесбиянок, а через пару месяцев в одной газете написали, что все мы – феи Тинкербелл»[138]. Этот противоречивый набор критических замечаний – типичный способ игнорировать активисток. Вам просто еще раз напоминают: победить невозможно, так что не стоит и пытаться. Однажды я устраивала мероприятие с коллегой из New Statesman, Лори Пенни, ей тогда было около двадцати лет, и Мэри Бирд – специалисткой по классицизму и редкой в публичной среде женщиной, которая не закрашивала седину в длинных волосах. Лори сказала, что ее постоянно называют юной, наивной дурочкой. Мэри сказала, что ее называют никому не интересной, отжившей свое старой клячей. Возможно, предположила Лори, в жизни женщины есть только один прекрасный день, когда она не слишком молода и не слишком стара, – и в этот день все ее слушают[139].

Уже в 1912 году Констанс Литтон – тогда ей было 43 года – подметила ту же тенденцию в газетных публикациях о суфражистках. «Кон говорила, что очень забавно читать газетные репортажи об истеричных девушках-малолетках, – писала Этель Смит сестре Литтон, Бетти Балфур, – а потом посмотреть на [полицейский участок на] Боу-стрит: как много там благородных, тихих и здравомыслящих женщин моего возраста!»

Если мы попытаемся быть идеальными представительницами нашего движения, то никогда ничего не добьемся. Безупречных феминисток не бывает.

Профессор лингвистики Дебора Кэмерон обнаружила, что женщинам все время советуют изменить свой стиль устной и письменной речи. Дело женщины – быть вечно неправой, заключила она. Нам, например, говорят, что мы слишком часто извиняемся, и это подрывает наш авторитет. Никто не задался вопросом, что, возможно, мужчины извиняются недостаточно часто[140]. Что бы ни делали мужчины, они правы, потому что у них больше власти, денег и влияния. «За языком женщин – их голосом, интонацией, лексикой, построением фраз – культура следит точно так же придирчиво, как и за их внешним видом», – пишет Кэмерон. Феминисток всегда попрекают за их тон и тактику, но на самом деле раздражение вызвано самой их решимостью говорить.

Если дело женщин быть вечно неправыми, то дело Неудобных женщин – доказывать, что это вредная чушь.

* * *

Когда я начинала разыскания для этой книги, задача казалась непосильной и бесконечной. Слишком много личных столкновений, рядящихся в великие идеологические битвы. Но разве не такова политика? Разве не таковы люди? Меня обнадежило то, что одни и те же споры время от времени повторяются снова и снова. Могут ли мужчины быть феминистами? А быть сексуальной – это сила или унижение?

Мнения суфражисток по вопросу «войны полов» разделялись. Писательница Ребекка Уэст считала, что одержимость Кристабель Панкхерст целомудрием – пуританская и отталкивающая, другие беспокоились, что Женский социально-политический союз, поддерживая свой чисто женский состав, направлен «против мужчин». В 1970-х годах феминистки много спорили о возникновении мейнстримной порнографии и ее связи с сексуальным насилием. Лесбосепаратистки пытались убедить женщин отказаться от отношений с мужчинами. Те же дискуссии возникают заново в связи с проституцией – или секс-работой, как некоторые предпочитают ее называть. Критика секс-индустрии – это заведомо негативное отношение к сексу, пуританство, как сказала бы женщина из 1910-х? Когда в 2015 году была основана Партия женского равноправия, сразу же возникли споры о том, можно ли принимать в нее мужчин. Секс и мужчины. Мужчины и секс. И тому и другому можно радоваться. И то и другое может быть предметом непрерывных раздоров.

Люди бесконечно сложны, и политика – это искусство изменения их установок. Какой гнев чрезмерен и недопустим? Что лучше – военные действия или правовые реформы? Каковы наши самые неотложные приоритеты? Как далеко может заходить ваше несогласие с союзниками и при каких расхождениях вам придется с ними решительно порвать? Кто должен быть главным?