Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Что еще я узнала за то время, что провела в компании моих Неудобных женщин? Неудивительно, что реакционеры ненавидят феминизм: он добивается своего. Исследуя материал, я то и дело восклицала: «Да это же произошло при моей матери!» Мама родилась в мире, где женщины обещали подчиняться мужьям; за одинаковую работу им официально платили меньше, чем мужчинам; не было приютов для жертв домашнего насилия; были запрещены аборты; девушкам (и ей в том числе) советовали не особенно думать о образовании, потому что им предстоит выйти замуж. Я и мои сестры – первое поколение женщин в нашей семье, поступивших в университет. Мы родились, когда мужьям еще позволяли насиловать жен, а Морин Кэхун была единственной в мире открытой лесбиянкой-парламентарием. Для трех моих племянниц многие проблемы, описанные в этой книге, будут такой же архаикой, как для меня – битвы суфражисток. В истории не было лучшего времени для женщин, чем наши дни, но впереди еще долгая борьба.

В конце концов я стала понимать, почему 1910-е и 1970-е годы так важны для истории феминизма и почему есть соблазн выделять эти несколько волн. Эти периоды – время огромных правовых перемен. В 1918 году женщины получили право голоса, женщина впервые стала членом парламента; уже через год Закон о запрете половой дисквалификации позволил женщинам устраиваться на государственную службу, работать ветеринарами и бухгалтерами, а также становиться адвокатами, присяжными и мировыми судьями. В 1970-е годы была введена равная оплата труда, был принят закон о декретном отпуске, женщин перестали увольнять в связи с беременностью, вступил в силу Закон о половой дискриминации.

Но в эти два важнейших десятилетия другие факторы сталкивались с волнами феминистского активизма. Когда полтора миллиона женщин вышли на работу в ходе Первой мировой войны, это уничтожило «Британию аббатства Даунтон» с ее чопорностью и домашним рабством и дало женщинам почувствовать вкус финансовой независимости. Вторая волна совпала с появлением таблеток для прерывания беременности, которые стали доступны в рамках NHS (государственная система здравоохранения) для замужних женщин с 1961 года, а для одиноких – с 1974 года.

Независимость и контроль – вот основы феминизма. Ваши финансы и ваше тело принадлежат вам. Первые могут помочь осуществить мечту Вирджинии Вулф о собственной комнате. Второе позволяет вам перестать быть исключительно матерью или потенциальной матерью в глазах более интересных человеческих существ – мужчин.

* * *

Многие историки феминизма не согласны с моделью волн, утверждая, что она навязывает упрощенную фабулу более сложного хода событий. Не буду с ними спорить. Но это все равно полезная модель. Представьте себе прилив: каждая волна разбивается о берег, а затем возвращается обратно в океан. Мы все ближе подбираемся к равенству, а затем что-то оттягивает нас назад. Мизогиния мутирует. Сексизм и феминизм подобны бактериям и антибиотикам: последние заставляют первых эволюционировать. Как только один аргумент против прав женщин перестает действовать, ему на смену приходит другой.

В ходе первой волны феминизма один и тот же двухлетний период принес женщинам право голосовать – и закон, выталкивающий их с рынка труда. В 1990-е годы ответная реакция приняла форму ностальгии, подразумевающей, что свобода делает женщин несчастными. Они предпочли карьеру, а не семью и в результате прожили неполноценную, несчастную жизнь. «"Нехватка мужчин" и "эпидемия бесплодия" отнюдь не были платой за свободу, – писала в 1992 году Сюзан Фалуди. – На самом деле их попросту не существует. Но эти химеры – инструменты ответной реакции общества. Они являются частью неустанной игры на понижение – по большей части пропагандистской и направленной на то, чтобы активировать глубинные женские тревоги и сломить политическую волю женщин».

Фалуди была права. По сей день никакой «нехватки мужчин» или «эпидемии бесплодия» нет и в помине. Институт брака жив – он обновляется за счет распространения на гомосексуальные пары. Четыре женщины из пяти имеют детей. Чем дальше мы уходим от 1950-х годов, тем легче романтизировать то время: аромат домашней еды, мама в фартуке, отец, посвистывая, возвращается домой с работы. Разве мы не были счастливее, когда жизнь была проще и каждый знал свое место? Но женщин научили тосковать по золотому веку, которого никогда не было. Спросите об этом бедных женщин, которые оставляли своих детей дома, чтобы убирать этот чужой идеальный дом. Спросите скучающую домохозяйку, которая глотает антидепрессанты и изливает душу Сельме Джеймс или Бетти Фридан. Спросите об этом женщину, чей муж пришел домой пьяным и агрессивным, уже промотав всю зарплату.

В любом случае задача феминизма не в том, чтобы сделать нас счастливыми. Он никогда этого и не обещал. Цель феминизма – сделать нас равными. И каждая волна приближает нас к этой цели. Каждый шаг вперед вызывает ответную реакцию. Мы движемся дальше.

* * *