Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Когда партия тори перешла в атаку, премьер-министр лейбористской партии Джим Каллаган решил, что нужно избежать волнений. Он поручил судье урегулировать ситуацию в «Грюнвике». Мы должны быть признательны ему за это решение, так как лорд-судья Скарман собрал исчерпывающие свидетельства как бастующих, так и руководства лаборатории – живые голоса, которые иначе были бы утрачены. Джаябен Десаи дала подробные показания, рассказав суду присяжных, что особенно ее тревожат требования переработок, «поскольку место это пустынное, и женщины боятся возвращаться домой одни». Скарман рекомендовал признать профсоюз и восстановить уволенных работников. Джордж Уорд, родившийся в Нью-Дели, заявил, что и сам является иммигрантом[62]. Он проигнорировал вердикт Скармана.

То, как разумные требования Джаябен Десаи стали частью нарратива об опасности воинствующих профсоюзов, предопределило дух ближайшего десятилетия. Десаи на себе испытывала начало реакции. Теперь мы знаем, что в 1984 году полиция применяла «избыточную силу» к бастующим шахтерам в Оргрейве. По данным независимого расследования, полиция «давала ложные показания, преувеличивая агрессию шахтеров, полицейские лжесвидетельствовали в отношении арестованных, и высшие полицейские чины это лжесвидетельство явно покрывали». Старший инспектор полиции Южного Йоркшира Питер Райт участвовал в кампании, в результате которой в катастрофе 1989 года в Хиллсборо обвинили неуправляемых пьяных фанатов, а не полицейских, которые совершили ошибку.

Полиция обращалась с забастовщицами в «Грюнвике» не лучше, чем с суфражистками. И те и другие женщины для них были подстрекательницами, врагами государства, угрожающими общественному порядку. Эти настроения подогревала право-ориентированная пресса и правые идеологи. «Эту ситуацию часто называли конфликтом левых боевиков, – сказал Дроми. – Но с политической точки зрения куда значительнее здесь был выход на сцену воинствующих правых». Кит Йозеф, ведущий мыслитель-тэтчерист, предупреждал о том, что в случае победы профсоюзов так будет выглядеть «каждый наш день».

Два фактора положили конец забастовке в «Грюнвике». Британский конгресс тред-юнионов сдался и перестал ее поддерживать под давлением руководства партии лейбористов. Генеральный секретарь конгресса Лен Мюррей заявил, что общество никогда не поддержит требования забастовщиков – остановить не только доставку почты, но и подачу воды и электричества в «Грюнвик». После долгих юридических прений палата лордов решила, что Джордж Уорд имеет право не признавать профсоюз работников на своей фабрике. Забастовщицы в сари доказали, что женщины и иммигранты – это эксплуатируемая часть трудящихся, не имеющая права голоса, но свою битву они проиграли. Забастовочный комитет «Грюнвика» 14 июля 1978 года объявил о конце забастовки.

На следующий год консерваторы Маргарет Тэтчер одержали победу на всеобщих выборах с манифестом, обещавшим ограничить власть профсоюзов. «Мы не можем год за годом погружаться во все более разрушительные и неразрешимые производственные конфликты, – гласил манифест. – Слишком часто профсоюзами руководит горстка экстремистов, которые не представляют большинство членов профсоюза, которые мыслят куда более здраво». Джаябен Десаи сказала, что ушла с рабочего места, потому что у нее было «уважение к себе». Но больше у нее (после двух лет пикетов!) не осталось ничего.

* * *