Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Работая вместе над законопроектом Кэхун, который стал Законом о гендерном балансе, девушки «безоглядно влюбились друг в друга». Министр внутренних дел Рой Дженкинс, которого теперь помнят как великого либерала в британской политике, потому что он поддержал декриминализацию абортов и гомосексуальности, дал понять, что не станет поддерживать квоты для женщин в государственных органах. По его словам, Закон о половой дискриминации, который слушался в парламенте в тот год, предназначен для восстановления равенства, но женщины могли получить от него больше выгод, поскольку подвергались большей дискриминации, чем мужчины. А законопроект Кэхун предлагал продвигать женщин, потому что они женщины. Это уж слишком.

16 мая 1975 года, когда Морин Кэхун пришла в палату общин, чтобы внести на рассмотрение свой законопроект, она обнаружила, что все доступное время в парламенте занято дискуссией о сторожевых псах. Она немедленно пустила слух, что за долгими дебатами стоит Министерство внутренних дел, и ее коллеги – рядовые члены парламента согласились, что ей следует выделить время для выступления.

Это был шедевр. Даже сейчас, когда треть парламента составляют женщины, а две женщины стали премьер-министрами, такая речь в палате общин произвела бы фурор. В 1975 году из 635 членов парламента женщин было всего 26. Тогда это прозвучало как гром среди ясного неба. Морин Кэхун поблагодарила коллег за то, что они прекратили «мучительно скучную» дискуссию о сторожевых псах. «Идея моего законопроекта не оригинальна, – начала она. – Я без колебаний позаимствовала ее у [Джорджа] Бернарда Шоу, который предупреждал суфражисток, получивших право голоса, что без закона, обязывающего предоставлять мужчинам и женщинам равное количество государственных постов, они никогда не добьются многого».

Заверив всех, что она не желает зарабатывать очки за счет Роя Дженкинса – «вдумчивого и полезного человека», она заявила, что он использует законопроект о половой дискриминации, чтобы пресечь другие феминистские кампании. «Конечно, теперь этот законопроект не будет использован против нас, если мы попытаемся заявить о своих правах?» В конце концов, ему не удастся отменить столетия прежней дискриминации. «Мы в парламенте верим в то, что можно улучшить жизнь женщин, что они должны быть законодателями, а не только подливать чай, мы верим, что наши задачи должны быть превращены в законы, – добавила она. – Сегодня в правлениях, корпорациях, советах и министерских комиссиях больше общественных постов, чем когда-либо за всю историю Британии. Примечательно, что практически все 4500 должностей, которые я обнаружила, – это должности для мужчин… Для нас неприемлемо, что в 1975 году половина общества должным образом не представлена в наших учреждениях. Женщины просто исключены».

Она прошлась по нескольким государственным органам: Совет по сахару – пятеро мужчин и ни одной женщины; Управление рынка Ковент-Гарден – шесть мужчин и ни одной женщины. «Национальная автобусная компания – семеро мужчин, ни одной женщины, – продолжала она. – Конечно, женщины на автобусах не ездят. Очевидно также, они не ездят и на поездах, потому как в правлении Британских железных дорог двенадцать мужчин и ни одной женщины».

Сейчас трудно сравнить эти показатели из-за произошедшей с тех пор массовой приватизации промышленности. Однако в Национальном союзе фермеров есть «Сахарный совет», где работает одна женщина – и 11 мужчин. В совете директоров частной автобусной компании Stagecoach 2 женщины и 8 мужчин. Это 8:3 в пользу мужчин в (государственной) сети железных дорог и 5:2 на (приватизированных) Virgin Trains. Однако есть повод для осторожного оптимизма: спустя четыре десятилетия Управление рынка Ковент-Гарден все-таки приближается к идеалу Кэхун: там работают 3 женщины и 5 мужчин.

Кэхун вскрыла обширную сеть привилегий и патронажа, которую контролируют мужчины в интересах мужчин. «Мужская работа» была именно такой. Британский истеблишмент представлял собой группку аферистов, которые обменивались взаимными услугами, нередко оплаченными из государственных средств. Законопроект Кэхун угрожал этому «мужскому клубу». «Я часто задаюсь вопросом, что бы сегодня подумали о женщинах такие поборники женских прав из прошлого, как Миллисент Фосетт и Эммелин Панкхерст, – заключила она. – Женщины по-прежнему довольны тем, что с ними обращаются как с детьми, время от времени делясь подачками с мужского стола… Сегодня у женщин есть две задачи. Первая – удержать то, чего они уже добились, вторая – завоевать бо́льшую долю того, чего добиться пока не удалось».