Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Пришедший в политику канадский академик Майкл Игнатьефф однажды жаловался, что начать предвыборную кампанию – значит вступить в «мир лунатически буквального мышления» (за примерами загляните в социальные сети). Замечания Кэхун интерпретировали как одобрение расистской риторики Еноха Пауэлла. Она дала разъяснения местному отделению своей партии, и те отозвали свою жалобу. Нет, она не одобряла Пауэлла: когда она была местным советником, ее вытеснили из всех комитетов за предложение передать 1 / 10 часть домов совета семьям иммигрантов. Ее критика была (и остается) правильной: антирасистская риторика левых не всегда совпадает с их реальной практикой или финансовыми обязательствами. А ощущение собственной «исторической правоты» левых политиков по таким вопросам, как апартеид, может ослеплять их и вести к провалам. Подумайте о лидере лейбористов Джереми Корбине, который отказался признать, что игнорирует проблему антисемитизма, несмотря на критику со стороны еврейских общин, представляющих весь политический спектр.

Однако враги Кэхун не упустили своего шанса. Они выставили ее сумасшедшей. Ее критиковали за то, что она назвала герцога Эдинбургского «британским анекдотом» и требовала упразднить пометы «Ж» и «М» на железнодорожных проездных билетах[96]. Они припомнили старую историю о том, как она ударила работника парковки. 27 сентября 1977 года комитет партии проголосовал с соотношением голосов 23 к 18 за снятие Кэхун с должности кандидата от партии лейбористов. Она обратилась в Национальный исполнительный комитет, который поддержал ее, но партия в ее избирательном округе выступила против нее. Председатель партии Норман Эшби сказал: «Ее избирали как работающую жену и мать… все эти события окончательно очернили ее репутацию».

Местная партия в конце концов распалась, но Кэхун была измучена и деморализована. На всеобщих выборах в мае 1979 года она потерпела поражение, проиграв консервативному кандидату. Она покинула палату общин. У Маргарет Тэтчер, первого в Британии премьер-министра женского пола, на скамье оппозиции стало одной «напористой женщиной» меньше. «Став открытой лесбиянкой, я разрушила свою политическую карьеру», – сказала Кэхун в 1977 году в интервью журналу Woman's Own.

* * *

После того как ее покинула Бэбс, Джеки Форстер почувствовала, что женщины только сильнее стали привлекать ее – и социально, и сексуально. «Никогда не думала, что могу им нравиться, ведь я ужасный, властный человек», – говорила она. Джеки ходила на свидания, но поняла, что встречи на одну ночь ее разочаровывают так же, как… гетеросексуальность. «Весь последний год у меня был секс ради секса, и это как секс с мужчиной – так же одиноко в конце, потому что за этим не стояло никаких чувств. Что-то очень механическое», – сказала она в интервью We're Here. Позже она нашла новую партнершу, Лейс. На одной из печатных страниц в ее архиве есть корявая приписка от руки: «4-й лесбийский роман. Лейс. Величайшая любовь в жизни».

Она выступала за то, чтобы лесбиянки получили доступ к относительно новой технологии экстракорпорального оплодотворения (ЭКО). Если бы женщины начали осознавать, что гомосексуальны, до замужества, то следующему поколению понадобилась бы медицинская помощь для того, чтобы стать матерями. Джеки также хотела доказать, что лесбиянки в принципе могут быть матерями. В то время женщины, бросив мужа ради женщины, теряли родительские права. «Мужу достаточно было сказать судье: "Моя жена живет с другой женщиной" или "У нее лесбийские отношения" – и дело сделано», – сказала мне Тесс Джилл. Усыновление и опека были невозможны: лесбийские пары рассказывали Форстер, что местные советы даже не рассматривают их прошений.

Это были 1970-е годы, и на отказы общества феминистки отвечали твердым «сделай это сама». В мае 1974 года в журнале Sappho появился призыв к мужчинам – участникам кампании за гомосексуальное равенство выступить добровольными донорами спермы. Тогда феминистки не ждали официального разрешения. Джеки Форстер нашла готового помочь врача по имени Дэвид Софер, который руководил частной клиникой по лечению бесплодия в Белгравии. К 1978 году, когда схема была раскрыта, десять его пациенток уже родили детей.

Доноры звонили, когда сперма была готова, но им не говорили, кому она предназначается, «чтобы предотвратить конфликты в лесбийских отношениях или вторжение отца». Впрочем, им сообщали, когда из их спермы рождался ребенок, и уточняли, мальчик это или девочка. «Они праздновали всем миром в любом случае», – пишет Джеки.