Неуловимая реальность. Сто лет русско-израильской литературы (1920–2020)

Прежде всего, надо отметить, что, в отличие от постмодернизма, речь здесь идет не о превращении мира в текст, а, наоборот, об ожившем тексте, то есть о традиционном сюжете, от мифа о Пигмалионе до «Шести персонажей в поисках автора» Пиранделло. Далее, хотя «автором» в этом отрывке является не сам рассказчик, а герой-рассказчик в рассказе, его действия перекликаются с приведенными выше отрывками из финала повести и вкупе с ними свидетельствуют о том, что автор не контролирует свое произведение и что «совершенство в паузах» является не столько его поэтическим выбором, сколько маркером неудачи, выдаваемой за удачу. И наконец, эта неудача прямо следует из неудачного или намеренно сорванного жеста схватывания, то есть познания, реальности. Вопреки тщательно демонстрируемой самоосознанности автора, эта связь остается для него слепым пятном. Саморефлексия оборачивается самоотстранением, солипсизмом и, несмотря на всю авторскую самоиронию, безнадежным нарциссизмом. Плоская онтология Цигельмана, когда все субъекты существуют в одной бытийной плоскости и никто из них, включая и «самого» автора, не только не обладает привилегированным доступом к познанию и контролю, но и все они сами являются объектами в бурлящем потоке мирового и литературного хаоса, – онтология эта служит эстетическим или эмпирическим обоснованием радикального эскапизма, бегства не только от культурной реальности, но и от самого существования.

Одна из форм этого эскапизма названа в повести «уклонизмом», определению которого посвящена целая глава. К уклонистам относятся и Рагинский, и его загадочный друг Арьев, и в той или иной степени все герои и рассказчики повести. Автор не скрывает своей симпатии к уклонизму, в характерной для него манере поигрывая с возможностью как идентифицироваться с ними, так и отстраниться:

Они пожимают плечами и улыбаются. <…> Место пребывания уклонистов – светлый закуток. <…> Уклонисты стремятся одновременно выпасть в осадок и раствориться. <…> Уклонисты принимают мир таким, какой он есть, желают ему здоровья и долгих лет жизни, но дела с ним иметь не хотят, предпочитая уклоняться. <…> В так называемых острых практических ситуациях они сворачиваются клубочком и спят, уверенные, что таковые ситуации, не найдя своего объекта, рассосутся сами собой. Так обычно и случается. <…> Уклонисты не делают карьеры и не занимают общественных должностей <…> Уклонисты никогда не стесняются. Стеснительность есть производная реакции на мнения окружающих. Уклонисты никогда не интересуются мнением окружающих, уклонисту важно только то, что он сам о себе думает. <…> Уклонист всегда живет так, как хочет. Если что-либо мешает ему жить так, как он хочет, он от этого уклоняется. <…> Уклоняясь, уклонист стремится к созданию независимой и изолированной от окружающего мира системы, состоящей из одного уклониста, гряды гор и сонетов, высекаемых на упомянутых горах. Поскольку эта самодостаточная система не работает без котлет и вина из дола, стерильных уклонистов не бывает [Цигельман 1981: 174–175].