Неумолимая

Я выключила свет и откинула одеяло, но вместо того, чтобы забраться в кровать, меня потянуло к окну. Раздвинув шторы, я посмотрела вниз на темную набережную и задумалась, находятся ли там сейчас Николас или Крис, охраняют ли мой дом. Роланд сообщил, что Николас отказался покидать дом даже после возвращения Максвелла и остальных парней, – хотя некоторые волчата не были в восторге от парочки Мохири, болтающихся у них в доме. Надо отдать ему должное: он очень серьезно относился ко всей этой истории с обеспечением моей безопасности. Если бы я только знала, как долго это будет продолжаться. Разве ему не нужно было разбираться с другими воинскими делами?

Какое-то движение в тени привлекло мое внимание, и я поняла, что там действительно кто-то был, стоял недалеко от ближайшего уличного фонаря. Словно услышав мои мысли, тени зашевелились, и на свет вышла темная высокая фигура. Я не могла разглядеть лицо Николаса, но точно знала, что это он. Чувство, похожее на удовлетворение, поселилось в моей груди, и я отступила от окна. «Ничего особенного. Просто мне спокойнее, зная, что он рядом… ради Нейта».

Вторую ночь подряд меня не мучили кошмары.

Ускользнуть на встречу с Реми или кем-то другим оказалось намного сложнее, чем я ожидала, поскольку после нападения меня начали охранять два телохранителя Мохири. Не то чтобы я не могла просто запрыгнуть на велосипед и поехать к своему другу-троллю, но, если быть честной с собой, не горела желанием отправляться сейчас в лес одна. Как же чертовски раздражало, что кто-то круглосуточно отслеживает, когда я ухожу из дома и возвращаюсь обратно.

Однако в среду днем я наконец-то увидела возможность улизнуть из дома. Вернувшись из школы домой, я обнаружила от Нейта записку, в которой говорилось, что он отправился на одно из своих собраний по экологии. Я выглянула в окно и увидела на дежурстве Криса, который беспечно сидел на лавочке, будто ничто в этом мире не заботило его. Не надоедает ли ему просто сидеть там? Мне казалось, воинские делишки должны быть намного увлекательнее.

К Крису подошли две девчонки, сели по обе стороны от него и завязали разговор. В этот момент я готова была расцеловать Джесси и Мари. Я не жалела Криса, потому что он, казалось, был более чем способен противостоять двум девочкам-подросткам, – но это стало идеальным отвлечением, чтобы я смогла сбежать. Через несколько минут вывела велосипед через заднюю дверь и прошла между двумя зданиями на Маркет-стрит.

Реми уже стоял у дороги в ожидании меня, когда я подъехала. Поразительно, но он всегда знал, когда я приду к нему. Не раз я спрашивала его об этом, но он лишь улыбался и отвечал, что это тролльская хитрость.

Сегодня он не улыбался. Целых пять минут он разглагольствовал о нападении крокоттов и о том, что меня едва не убили. Стоило догадаться, что он обо всем узнает. Настолько страшное происшествие, случившееся рядом с территорией троллей, точно не останется без их внимания.

– Вот что случаться, когда ты ехать в город. Плохие вещи приходить из города, – ругался он, пока мы направлялись к утесу.

– Знаю, знаю. Но я не могу вернуться назад и все изменить. Ты, вероятно, и о моих новых телохранителях знаешь, да?

Он серьезно кивнул.

– Воины сильны. Они защищать тебя.

Я рассказала ему о встрече с Николасом на прошлой неделе и известии о том, что я – Мохири. Реми и глазом не моргнул.

– Все это время ты знал, кто я на самом деле?

Вероятность того, что он обо всем знал, причинила мне боль.

– Нет, – искренне ответил он. – Я знал, что ты не обычный человек, но даже тролли не знать всего.

– Ты знал, что я необычная?

Он слабо улыбнулся.

– Все это знать.

– Шутник! – резко отозвалась я, ударив его по плечу.

Мы просидели в пещере целый час, пока я рассказывала ему о Николасе и его желании, чтобы я присоединилась к Мохири.

– Я не хочу уезжать отсюда. И не хочу жить вечно. Все, кого я знаю, состарятся и умрут, а я даже не изменюсь.

– Я долго жить.

Мои глаза распахнулись.

– Точно!

Я ничего не могла поделать со своим бессмертием, но бесконечные года, ожидающие меня впереди, впервые не казались такими безрадостными.

– Реми, как думаешь, через сто лет мы будем по-прежнему дружить?

Трудно представить, что через век мы никуда не денемся и будем выглядеть так же, как сейчас.

– Мы всегда дружить.

Моя радость померкла, когда новая мысль всплыла в голове.

– Мне придется надолго уехать, потому что если останусь, то люди начнут задаваться вопросом, почему я не старею. Не смогу вернуться, пока их не станет. – Я обнадеживающе улыбнулась ему. – Можешь поехать со мной, если хочешь. Найду нам местечко где-нибудь за городом, может, в горах.

Он грустно покачал головой.

– Нужно остаться с семьей.

– Ох, – тяжело выдохнула я.

Реми оказался любителем приключений, но все еще был глубоко предан своей семье и своему народу. Он – верный друг, но его преданность, в первую очередь, распространялась на семью. Я понимала это и уважала, хотя и грустила от мысли, что придется покинуть его на долгие годы.