Невероятные приключения Денниса Доргана

Я так разозлился, то врезал МакГурти много сильнее, чем собирался. Он лишь хмыкнул и попробовал достать меня левой в подбородок, я отплатил ему мощным прямым в голову, а потом мы застыли, разгоряченные, тяжело дыша. Пот заливал мне глаза, которые и так ничего не видели. Сейчас я с трудом отличил бы МакГурти от Белдинга, но пока мой противник стоял и обменивался со мной ударами, я мог дубасить его и защищаться, действуя по интуиции. Кроме того, я смутно различал бормотание болельщиков… А потом Белдинг, словно коршун, накинулся на нас.

— Остановитесь, молотобойцы! — прошипел он. — Полегче. Вы оба. Иначе я прикажу выставить вас, и вы не получите ни цента.

— Прочь с дороги, балерун-очковтиратель! — прорычал МакГурти.

Мы так и провели весь этот раунд и следующий, дубася друг друга.

Когда начался четвертый раунд, я вошел в клинч и поинтересовался у своего противника:

— Только сейчас вспомнил, кого ты мне напоминаешь. Ты случаем не родственник Джима Эша Фриско?

— Я его двоюродный брат, — ответил мне мой противник. — И что из того?

— Так! — взревел я, оторвавшись. — Так это ты, хитрожопый макак, надоумил его меня ослепить? Я сейчас тебе покажу!

И тут я подцепил его левым хуком, словно кнутом огрел молодого бычка. Он выплюнул полных рот крови и обломков зубов, но остался в строю. Больше всего в этот миг он напоминал мне дикую кошку, которая не желала расставаться со своей девятой жизнью. Дамы закричали. Гораций отчаянно взвыл, но я не обращал на это никакого внимания. Весь мир для меня теперь был раскрашен в красное, а МакГурти больше всего напоминал измочаленную тряпку. Вокруг нас бушевала настоящая буря, а пот и кровь, летящие во все стороны, напоминали дождь. Остановленный апперкотом, МакГурти так дернулся, что я решил было: вот-вот — и голова его оторвется, но тут он вошел в клинч, схватил зубами мое ухо и стал жевать его, одновременно выкрикивая такие непристойности, что и портовые грузчики постеснялись бы.

Я стряхнул его, взбодрил левым хуком, сломав ему нос. Только тогда он начал отступать. Белдинг вопил, ругался, пытаясь встрять между нами, но мы не обращали на него никакого внимания.

К тому времени МакГурти превратился для меня в белое размытое пятно, но я продолжал молотить его, чувствуя, как при каждом моем ударе плющится его тело. Кровь лила у него из носа, разбитых губ и расплющенных ушей. Каждый раз, когда я погружал кулак в его тело, я чувствовал, как мне в лицо летят брызги, и я знал, что это кровь МакГурти. Вокруг ринга царил настоящий бедлам, однако я был уверен, что теперь люди высшего общества получили исчерпывающее представление, что такое бокс и настоящий кулачный бой.

Видел я с каждой минутой все хуже и хуже, и если бы МакГурти, успокоившись, замер на полу, то все прекратилось бы, но он всякий раз вставал и пытался ответить мне. Чувствуя, что удары его становятся все слабее, я решил положить конец этой комедии, я закончил отбивную правым хуком, почувствовав, как вздрогнул пол, когда на него рухнуло окровавленное тело. Но в следующее мгновение что-то пролетело у меня под носом, и я со всего маху двинул кулаком. Тут же раздались удивленные, встревоженные крики. Почувствовав что-то неладное, я мотнул головой, встряхивая пот и кровь с глаз, наклонился к размытым контурам, корчащимся на полу. Мое зрение чуть прояснилось, и я увидел, что передо мной лежат двое: мой противник и джентльмен Джек Белдинг! Я начал было объясняться, говорить, что ошибся, но он вскочил с пола с горящими глазами и со всего маху ударил мне в челюсть. Для меня это была как слону дробина, но тут взревел Спайк. В следующий миг белая молния пролетела под канатами, и джентльмен Джек Белдинг закричал так, словно его стали резать заживо. Даже своим мутным взглядом я видел, как он «танцует», пытаясь стряхнуть Спайка, который прочно вцепился ему в зад. Ррррр! — и гордость Восточного побережья остался без штанов, как настоящий готтентот.

Повсюду то ли истерически смеялись, то ли рыдали дамы. Как по мне, то все эти вопли больше походили на лай гиен. Джентльмен Джек Белдинг, развернувшись и стараясь прикрыть свое естество, помчался на выход, а потом я услышал, как Гораций закричал:

— Вызовите полицию! Арестуйте его! В тюрьму его на всю жизнь!

Тут МакГурти вскочил и, словно заяц, метнулся за канаты. Я подхватил Спайка подмышку и отправился в другую сторону. Я двигался, словно в полной темноте, кого-то сбил с ног, наступил на кого-то и, судя по писклявому голосу, это был Гораций. Не знаю. Моей навязчивой идеей стало вернуться в раздевалку, переодеться и исчезнуть, прежде чем появится полиция.