Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Недели превратились в месяцы между отбором и запланированной свадьбой. Нам не известно, почему пауза так затянулась, но это могло быть связано с женитьбами двух братьев, которые были ближайшими советниками молодого царя и родственниками его матери, — Бориса Михайловича и Михаила Михайловича Салтыковых. Борис Салтыков женился в начале ноября 1615 года — примерно в то время, когда собирали смотр невест, — а его брат Михаил женился в июле 1616-го, когда планировалось сыграть свадьбу царя и Хлоповой[609]. Кем была невеста Бориса, мы не знаем, известно только ее имя — Мария Ивановна, а вот женой Михаила стала Прасковья Ивановна Полева[610]. У Полевых была долгая история службы, эта семья включена во многие важные придворные списки XVI и XVII веков[611]. Дядя Прасковьи, Григорий Осипов сын Полев, вносил в склянице вино в церковь во время свадьбы царя Ивана IV и Марфы Собакиной в 1571 году[612], а троюродная сестра Прасковьи была замужем за боярином Василием Петровичем Шереметевым[613]. Таким образом, Полевы будут связаны со многими из самых важных боярских родов Московии в XVII веке и, как мы уже видели, выдвинут в 1680 году свою кандидатку на смотр невест для царя Федора Алексеевича. Как эти связи и послужной список могли повлиять на политику, которая сопровождала выбор царем Михаилом Федоровичем Хлоповой в 1616 году, неизвестно, потому что генеалогия Полевых не до конца ясна, но вряд ли это простое совпадение, что два близких советника и родственника царя женились в столь короткий промежуток времени. Итак, возможно, что царская свадьба была отложена из‐за поиска подходящей жены для Михаила Салтыкова, а не только из‐за факторов, связанных с самой Марией/Анастасией Хлоповой.

Выбор невесты для царя из рода Романовых, казалось, был сделан, но в действительности проблемы не были решены. Через шесть недель ее жизни в Тереме у Марии/Анастасии начались страшные конвульсии и приступы рвоты. Это заболевание тотчас вызвало сомнения в ее пригодности к выполнению главной обязанности царицы — к рождению здоровых детей. Призвали иностранных врачей. А царского родственника, кравчего Михаила Михайловича Салтыкова, назначили, по-видимому, ответственным за расследование ситуации с Марией/Анастасией и за ее выздоровление. Салтыков обсуждал ее состояние с доктором Валентином Бильсом, затем по его настоянию Бильс и лекарь по имени Балцер по очереди осмотрели юную девушку. В результате Салтыков доложил царю, что, по мнению обоих специалистов, Мария/Анастасия серьезно больна, скорее всего неизлечимо, и ее шансы на долгую жизнь и вынашивание детей невелики[614].

Эта болезнь поставила царя в очень трудное положение. Как он может жениться на девушке, у которой столь серьезное заболевание и семья которой скрыла это от царя и его советников? Царь и трое бояр, являвшихся также его родственниками (дядя царя Иван Никитич Романов, двоюродный брат князь Иван Борисович Черкасский и зять Черкасского Федор Иванович Шереметев)[615], переговорили с Марией/Анастасией, ее отцом и дядей (отец жениха, патриарх, смог переговорить со всеми только после своего возвращения в 1619 году). Проконсультировались они и с Михаилом Салтыковым, представлявшим врачебную позицию. В конце концов совместно решили, что болезнь Марии/Анастасии не носит эпизодического характера, а скорее является показателем хрупкого здоровья. Царь с нескрываемым сожалением повелел «сослать с Верху» невесту с родственниками. Она уехала через две недели после начала ее болезни — в конце июня — начале июля, как раз в то время, на которое планировалась свадьба[616].

Семья была отослана с позором. Марию/Анастасию отправили в поместье ее бабушки, Федоры Желябужской. Спустя два дня после отъезда Марии/Анастасии из Кремля все признаки болезни у нее исчезли. Через десять дней ее саму, ее бабушку по материнской линии, тетю и двух дядьев также по материнской линии, Ивана и Александра Желябужских, отправили в ссылку в Тобольск. Отцу Марии/Анастасии, Ивану Хлопову, дали воеводство в Вологде. В августе 1619-го — меньше чем через два месяца после возвращения отца Михаила Романова, Филарета, из польского плена (14 июня 1619 года) и поставления его в патриархи (24 июня того же года) — Хлоповых снова переместили. Марию/Анастасию и ее родственников направили из Тобольска в Верхотурье, а оттуда в декабре 1620 года в Нижний Новгород, где они заняли дом, некогда принадлежавший Кузьме Минину, герою Смутного времени. Ивана Хлопова перевели в 1619 году с поста в Вологде в его поместье возле Коломны[617]. Хлоповы и их род, стоявший на пороге высшей власти и статуса, были повержены.