Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Один из источников сообщает, что 14 августа митрополит Макарий, епископ Матфей Сарский и Подонский, «и архимандриты все, и бояре все» встретились с Иваном IV и просили его оставить тоску по смерти Анастасии и жениться снова. Как они утверждали, царь слишком молод, чтобы жить без жены, а кроме того, все надежды христиан возложены на женитьбу государя. Иван IV сперва строго отклонил подобную идею (по крайней мере, так об этом написано), но когда через два дня эту тему подняли вновь, он согласился, покоряясь мольбам митрополита и для блага «земли»[374]. Другие источники сообщают, что церковные иерархи и бояре по иной причине настаивали на втором браке царя: распутство Ивана IV достигло таких пределов, что единственным средством укротить его неутолимые и непристойные порывы было женить его вновь[375]. Какова бы ни была правда, интервал между смертью Анастасии и вторым браком царя выглядит неподобающе кратким (двенадцать месяцев), а потому, был ли он по-настоящему огорчен смертью жены или нет (вероятнее всего, нет), его чувства не имели значения. Главным для тридцатилетнего монарха с двумя маленькими сыновьями (из которых только один, возможно, был крепок здоровьем) оставалось обеспечение престолонаследия по своей собственной линии, даже если теперь и имелась второстепенная генеалогическая ветвь (Владимир Старицкий и его сыновья)[376].

С самого начала кампании по организации повторной женитьбы Ивана IV и он сам, и его советники были настроены на то, что это будет брак с иностранкой. Ни один известный источник не сообщает, что смотр невест проводился или хотя бы планировался[377]. В день, когда было принято решение о браке (скорее всего, 16 августа 1560 года), Иван IV и его советники отправили послов в трех направлениях в поисках невесты. Царь послал окольничего Федора Ивановича Сукина и дьяка Григория Шапкина ко двору Сигизмунда II Августа, короля Польского и великого князя Литовского, посмотреть на двух его сестер, Анну и Катерину, которые уже были на примете в 1544 году. И хотя обе к 1560 году были не замужем, в Никоновской летописи только одна из них рассматривается в качестве кандидатки (дальнейшие события указывают на Катерину)[378]. Должно быть, Иван IV достаточно серьезно и оптимистично воспринимал идею сватовства к Ягеллонам, поскольку спрашивал у митрополита Макария, не нарушит ли женитьба на дочери короля законов о кровном родстве[379]. (Беспокойство вызывал брак Софьи Витовтовны и Василия I, заключенный в 1391 году, из‐за которого Иван IV и Анна с Катериной приходились друг другу дальними родственниками[380].) Очевидно, митрополит заверил царя, что такой брак не нарушит церковных канонов, и Иван IV решительно (и преждевременно) объявил 18 августа 1560 года о своем намерении жениться на дочери польского короля[381]. «Тогда же царь и великий князь повеле к своей радости украшати пречюдные образы, и окладывати повеле их златом и сребром, и яхонты ко многим образом повеле делати, и жемчюгом садати с дробницами, и многих святых на дробницах воображати, не токмо древних святых, но и всех руских новых чюдотворцов и святителей, преподобных и мученик, и брачная вся повеле готовити»[382]. Однако планы жениться на сестре Сигизмунда II Августа не помешали Ивану IV отправить еще две делегации с аналогичными миссиями: Федор Григорьев сын Беклемишев и его подьячий Лаша Зиновьев направились в Швецию разузнать о сестрах (в тексте они не названы по именам) нового короля, Эрика XIV[383], а Федор Васильев сын Вокшерин и подьячий Семейка [Семен. — Прим. ред.] Мякинин — «в Черкасы [т. е. в Кабарду] у черкасских князей дочерей смотрити и привести их к Москве» (ни князья, ни их дочери по именам в летописи не названы)[384].