Невеста с опытом работы

А когда он выскочил на берег, я слюну с трудом сглотнула. Хорош! До чего же хорош! И вверху, и внизу – все, как надо! А капли воды, стекающие по бронзовому телу, сверкающие в солнечных лучах, пробивающихся сквозь листву! Это ж самый банальный штамп всех любовных романов! Вид мокрого чистого мужчины всегда приводит барышень в экстаз, чем я хуже? Я тоже впаду в экстаз. То есть в соблазн. Подобрать языком наглые капли, стекающие в кудрявые темные завитки…

В животе стало горячо, я начала развязывать шейный платок. На мои руки опустились холодные ладони.

– Сам хочу тебя раздеть, – прошептал Рауль, и от его горячего дыхания у меня мурашки по спине побежали. – Это же так приятно, как подарок развернуть.

Кто бы мог ожидать такой тонкости чувств от деревенского парня? Я хмыкнула, давая волю его рукам.

Глава 14

– Ты не думай, я бы даже женился на тебе, да отец не даст, – Рауль лежал на спине, покусывая травинку. Отдыхал. Первый раз вышел бурным, но быстрым. Парню не терпелось, не до долгих игр.

Я скептически хмыкнула. Были мы там, замужем, не тянет больше. А вот на второй заход я рассчитываю куда больше, чем на брак.

– Какие ручки нежные, пальчики тонкие, – Рауль гладил мне ладошку, водил по ней пальцем. – Сразу видно, не деревенская. У мамки в дому сидела, вышивала. Тяжелого труда не знала. У нас в замке у горничных руки жесткие, мозолистые, а работка ведь считается не пыльная.

Ничего себе – не пыльная! Полы драить, камины чистить, постели перестилать, начищать люстры бронзовые, лестницы мыть… Хотя по сравнению с полевой работой, наверное, да. Все-таки не на солнцепеке, согнувшись, тяпкой или лопатой махать.

– Ага, настоятельница так и сказала, не гожусь я им, – кивнула я. Что мне, стыдиться принцесскиного изящного сложения? Уж что выдали, в том и живу. Улучшила вот немного.

– Так ты работу искала? – догадался парень. – Ты же не сдюжишь!

– Я работала! Компаньонкой у благородной лиры, – обиделась я.

– Это что делать?

– Разговоры разговаривать, книжки ей вслух читать, в карты играть, болонку выгуливать, – пожала плечами я.

– За это деньги платят? – поразился парень. – Это ж забава одна, а не работа.

– Работа – не только ямы копать или мешки тягать. Ты попробуй старой грымзе поугождай весь день, про радикулит ее побеседуй, – проворчала я. – Ты бы и часа не выдержал!

– Точно! Я б со скуки сдох, и послал ее к черту, – улыбнулся Рауль. – А теперь почему без работы?

– Померла хозяйка, – снова соврала я.

– Да, тебе в наших краях честной работы не найти, – вздохнул парень. – Вот разве что у Розалины, в ее доме?

– А там что? Бордель? Ты же к ней ехал?

– Правда, а что? – Рауль прямо загорелся, глаза засверкали. – Я таких горячих девчонок еще не встречал! Я б к тебе каждый вечер сбегал! И платят там неплохо. Никто не жалуется.

– Спасибо, Рауль, я подумаю, – я провела ладонью по его щеке. Прелесть, а не парень. Дитя природы. А что в остальное время ко мне будут ходить другие мужчины, не столь привлекательные и молодые, даже не подумал. На него и обижаться грех.

Я с наслаждением провела по его груди, ощутила крепость мышц. Провела по животу, тут же напрягшемуся. Нависла над его лицом. Его руки тут же оказались на моей попе и сжали ее. Поцелуй, сладкий, тягучий, нежный, соединил наши губы. Я ласкала языком, дразнила, гладила, пока Рауль не застонал. Твердость намерений я уже ощущала бедром и низом живота. Погладила рукой, не сдержав восторженного вздоха. Природа щедро наградила парня, не поскупилась на мужскую стать.

– Ох, Анни, какая ж ты, – его руки скользнули мне на грудь.

Я тут же оседлала его, направив в себя горячую плоть. Входило туговато.

– Что ты делаешь, разве так можно? – парень дернулся.

– Нужно, – я легла ему на грудь, давая себе привыкнуть к размеру. Крупный очень, до сих пор слегка саднило после первого раза.

– Я бы лучше сверху, – немного растерянно сказал парень, неуверенно меня придерживая за талию. – Как положено. Отец Пимион говрит, грешен тот, кто допускает бабе сверху быть.

– Мы ему не скажем, – пообещала я, целуя его шею, прикусывая, проводя влажные дорожки языком. Шевельнула бедрами.

– Вот же черт! – Рауль закрыл глаза и подался бедрами вверх.

Мы оба не сдержали стона. Скользить по шелковой поверхности, отпускать и снова погружать в себя, гладить руками литые грудные мышцы, плечи, оказалось отличным лекарством от грустных мыслей.

– Это… невероятно, – задыхаясь, просипел Рауль, когда я скатилась с него вся мокрая, в полном изнеможении от неистовой скачки.

– Ты большой, принять нелегко, для тебя это главная поза должна быть, – наставительно сказала я.

– Да ладно, наши девки и не такое примут, еще «мало» скажут, – засмеялся парень. – Но я понял. Если девушка будет маленькая и тощая, вроде тебя, то надо так.

– Молодец, – как не похвалить понятливого парня! И поцеловать.

Интим-тренинг затянулся еще на два часа. Тело ломило, тянуло сытой истомой. Глаза сами собой закрывались. Но надо было ехать.

На Лестер уже спускались легкие сиреневые сумерки, когда повозка покатилась по мостовой.