Невесты на охоте

Выглядел отец тоже как-то непривычно. Чересчур взволнованно, что ли, он покраснел и взмок, и говорил нерешительно.

– Привет, папа.

Жабка вздохнула и отвернулась. Она посчитала, что отец пришел проверить, как обстоят дела с ее потенциальным женихом. Жан Жаб, пускаясь в очередной круг, нахально подмигнул своей подружке, и Люси натянуто улыбнулась. Это не ускользнуло от Хорста.

– Эй, Люси! Как дела? – спросил он дочку непривычно веселым голосом.

Вопрос застал жабку врасплох.

– Нормально, – прошептала она, изумленная тем, что отец интересуется ее делами. И это снова не ускользнуло от Хорста, уколов его прямо в сердце.

Представитель земноводных прочистил горло, устраиваясь рядом с дочерью на бортике бассейна.

– Эй, огурчик, чего нос повесила? Темечко напекло? Айда с папкой в водичку! Освежишься!

Люси напряглась. Ласковое, давно забытое прозвище «огурчик» и непривычная веселость отца весьма удивили, если ни напугали ее. Она медленно повернулась к нему и в замешательстве увидела, как Хорст плюхнулся в бассейн и встал возле бортика, по колено в воде, поставив лапы по бокам. Его рот расползся в нерешительной улыбке.

– Ну же, детка! Присоединяйся к папочке.

Люси нахмурилась. Детка? Да что с ним сегодня такое? Может, папа рад их отношениям с Жан Жабом?

Она осторожно спустилась вниз и встала неподалеку от отца, опасливо поглядывая на него исподлобья.

– Ну что, огурчик, поплюхаемся, как в детстве? – спросил Хорст и стал шлепать лапками по поверхности воды, поднимая брызги в разные стороны. Затем он повернулся к дочери спиной, наклонился вперед, расставил ноги и, черпая воду лапами, стал окатывать ими Люси. Причем выглядел Хорст таким веселым и резвым, будто получал от этой детской шалости несказанное удовольствие.

Дочь в полном замешательстве таращилась на отца, не понимая, что с ним происходит.

Видя, что Люси никак не реагирует на его жалкие попытки повеселиться с ней, Хорст в растерянности остановился.

– Ну что ты, дочка, стоишь, как бочка? – пошутил он и сам же захихикал. – Присоединяйся к папочке. Если не хочешь купаться, можем сходить вдвоем в город.

Жабка пожала плечами.

– Благодарю, папа, но у меня уже достаточно нарядов.

– Не хочешь по магазинам, прогуляемся вдоль берега реки или сходим в парк.

– Но мы можем обсудить все дела и здесь.

– Я не хотел бы обсуждать дела, я просто хочу побыть с тобой, погулять, поболтать, как в детстве.

Люси застыла.

– Папа, что ты от меня скрываешь?

Хорст пристыженно опустил глаза.

– Хм… ничего. Просто я понял, что давно не уделял тебе внимания, как отец. Вот и хочу наверстать упущенное. Я так виноват перед тобой, моя девочка. Увы, я слишком поздно это понял, но теперь, когда осознал свою ошибку, постараюсь все исправить. Я буду уделять тебе больше времени, мы наконец станем общаться, как отец и дочь.

Возникла продолжительная пауза.

– О, Боже, папа, ты болен! Я так и знала. Бабушка предупреждала, что у тебя слабое сердце. Сколько тебе осталось? Прошу, скажи честно, не щади меня. Я должна знать правду.

И на глазах у ошарашенного Хорста Люси разразилась горькими рыданиями. Его девочка вся вдруг сжалась и стала содрогаться от клокотавших ее переживаний. Не зная, что предпринять, перепуганный отец попытался обнять ее, но Люси оттолкнула его.

– Нет, папа! Перестань! Я уже не маленькая девочка и имею право знать правду.

Растерянный Хорст стоял посреди бассейна и глядел на заплаканную дочь, не зная, что предпринять. Люси подняла на него красные от слез глаза, и сердце отца сжалось.

– Да, девочка моя, – согласился он, – ты стала совсем взрослая, и это произошло так быстро, что я не успел опомниться. В моем ущербном сознании ты много лет оставалась неразумной крошкой, которую следовало беречь от неприятностей, контролируя и указывая, что делать. Мне всегда казалось, будто я знаю, что лучше для тебя, но теперь-то я наконец понял, каким ослом был. Ты ошибаешься, огурчик, физически я здоров, у меня проблемы с мозгами. И прежде всего потому, что с тех самых пор, как умерла твоя мама, я ни разу не сказал, как сильно я тебя люблю.

Люси перестала плакать и теперь во все глаза таращилась на отца.

– Пап, ты что, выпил?

Хорст расстроенно вздохнул. Как же он умудрился довести ситуацию до такого тупика, чтобы его слова любви привели дочь в испуг?

– Нет, Люси, я трезв, как стеклышко. И те слова, что ты сейчас услышишь, идут у меня от сердца. Я тебя очень люблю и всегда любил, просто не знал, как выразить свои чувства. Прости меня за то, что вел себя с тобой по-свински, и за то, что слишком поздно это понял. Клянусь, я постараюсь все исправить и отныне стану самым лучшим отцом в мире, – выпалил он и добавил: – Если ты позволишь мне это.

Дочь смотрела на отца с подозрением.

– Что ты имеешь в виду, папа?

Хорст замялся.

– Ну… я не буду препятствовать твоему желанию быть художником…

Люси нахмурилась и шмыгнула носом.

– Почему?

– Потому что ты этого хочешь.

– А тебя это интересует?

Откровенный вопрос дочери застал Хорста врасплох.

– Ну конечно! – воскликнул он, стараясь голосом придать искренности своим словам.