Невилл Чемберлен

Ультиматум, который в 9.00 3 сентября 1939 года передал переводчику Шмидту посол Гендерсон (Риббентроп отказался его принимать), истек в 11.00. В 11.15 Невилл Чемберлен выступал по радио: «Я говорю с вами из кабинета на Даунинг-стрит, 10. Этим утром английский посол в Берлине вручил немецкому правительству заключительное послание, заявив: в случае, если к 11 часам мы не получим известие от них, что они готовы сразу отозвать свои войска из Польши, между нами начнется война. Я должен сказать вам теперь, поскольку никакой ответ так и не был получен, что наша страна находится в состоянии войны с Германией. Вы можете вообразить, насколько горький удар это для меня, которого подвела вся моя долгая борьба за сохранение мира. Все же я не могу полагать, что есть что-либо еще, что бы я делал более успешно. До самого последнего момента представлялось вполне возможным устроить мирное и благородное урегулирование проблемы между Германией и Польшей. Но у Гитлера не было такого желания; он, очевидно, решил напасть на Польшу во что бы то ни стало. И хотя он теперь говорит, что выдвинул разумные предложения, которые были отклонены поляками, это не является истиной. Эти предложения никогда не передавали ни полякам, ни нам. Хотя о них объявили в немецкой радиопередаче в четверг ночью, Гитлер решил не ждать, как их прокомментируют, а приказал его войскам пересечь польскую границу следующим утром. Его действия убедительно показывают, что нет никакого шанса надеяться, что этот человек когда-либо бросит свою практику применения силы, чтобы получить желаемое. Он может быть остановлен только силой, и мы и Франция сегодня выполняем наши обязательства, данные Польше, которая так смело сопротивляется этому злому и неспровоцированному нападению на ее народ. Наша совесть чиста, мы сделали все, что любая страна могла бы сделать, чтобы сохранить мир, но ситуация такова, что никакому слову, данному правителем Германии, нельзя доверять и теперь никакой народ или страна не могут чувствовать себя безопасно. Сейчас, когда мы решили покончить с этим положением, я знаю, что все вы исполните свои роли со спокойствием и храбростью». В конце выступления прозвучал сигнал воздушной тревоги.

Таким образом был закончен «мир для нашего поколения», гарантированный премьер-министром Невиллом Чемберленом всего лишь менее года назад. Именно он, «джентльмен с зонтиком», превратил двусторонний германо-польский конфликт во Вторую мировую войну, хотя не было в Европе на тот момент не то что государственного деятеля, а даже простого человека, который более страстно хотел бы мира и который приложил бы большие усилия для его сохранения. Чемберлен попал в целую вереницу ловушек, которые были расставлены и Адольфом Гитлером, и французской, и польской стороной, и собственной британской оппозицией, но капкан захлопнул лорд Галифакс, убедив премьер-министра выдать гарантии государству, которому Британская империя даже по соображениям географическим мало чем могла помочь. Тем самым Британия обрекла на гибель вместе с Польшей и себя, и своего премьер-министра.

Глава 8 GUILTY MAN (СЕНТЯБРЬ 1939–1940)

С каким восхищением они наскакивают на хорошего человека, когда он оступается[518].

Сэр Александр Кэдоган

На заседании палаты общин, которое состоялось в полдень 3 сентября 1939 года, премьер-министр дал выход своим переживаниям: «Это печальный день для всех нас, а для меня в особенности. Все, ради чего я трудился, все, на что я надеялся, все, во что я верил на протяжении всей моей общественной деятельности, погребено под руинами. Мне остается только одно: всеми силами и всеми средствами, какие еще остались в моем распоряжении, способствовать победе того дела, во имя которого мы понесли такие огромные жертвы. Не знаю, какую роль мне будет дозволено сыграть, но я надеюсь, что мне удастся дожить до того дня, когда будет уничтожен гитлеризм и восстановлена освобожденная Европа». Теперь он винил в том, что его мир разрушен, одного человека — Адольфа Гитлера: «Этот сумасшедший должен гореть в аду столько лет, сколько жизней будет на его счету»[519].