Невозможная библиотека

Несмотря на то, что они шли вроде бы по бумаге, бумага эта была прочной, как настоящая земля, и Кара быстро перестала бояться, что они вдруг возьмут и провалятся сквозь неё. Вокруг по большей части всё было голо и пустынно, если не считать попадавшихся временами тонких стенок, которые были вдесятеро выше детей, но зато их ничего не стоило перевернуть, всё равно, как страницу в книге. Таффу это ужасно нравилось. Всё вокруг было одного и того же песочного оттенка, и Кара быстро осознала, как ей не хватает разноцветья реального мира. Тут всё было таким одинаковым, что просто голова шла кругом.

Они вышли к небольшому водопадику, который впадал в узкую речку. Однако вместо воды с утёса падало светло-коричневое месиво консистенции песка, пропитанного водой. Вдоль берега стояли бумажные деревья, и красовалась небольшая лужайка с цветочками, аккуратно сложенными наподобие оригами.

– Могу поспорить, в те времена, когда это был Фадин, тут было чудесное место! – сказала Кара. – До того, как чёрная магия всё испортила.

– Угу. Как в Чащобе, – подтвердил Тафф.

Кара кивнула. Под землёй она увидела написанное своим собственным почерком: «Неужели магия всё портит?» Надпись стекла в песочную жижу и исчезла в потоке. Кара увидела, что там плывут и другие фразы. Написанные десятками разных почерков, сцепившиеся вместе, будто игрушечные плотики: «Почему это она стала шептуньей, а я торчу тут, на барже? Трина уверяет, будто проходила сквозь Горелые Двери, но я ей не верю. Её хвост почти готов – ещё немного, и она сделается одной из них».

– Что это всё значит? – спросил Тафф.

– Это значит, что мы не одни, – сказала Кара. – Колодец Ведьм собирает все мысли.

– А зачем?

– Не знаю. Может быть, мысли его как-то подпитывают?

– Он что, мыслями питается?

– Ну, Имоджин же питалась воспоминаниями. А это почти то же самое.

– Но Имоджин была человеком. Ну, почти. А это же место. Оно неживое.

Тафф вскинул руки к небу.

– Разве что оно и правда живое! Тогда я сдаюсь.

– Для нас сейчас главное – как можно быстрее отыскать Грейс. Идеи есть?

Тафф пожал плечами. Вдали нижняя половина горизонта потемнела, приобретя знакомый розовый оттенок.

– Гляди! – сказал он. – Вон другая стена, точно такая же, как та, из которой мы вышли. Какая она высокая! По-моему, она упирается в небо – по крайней мере, в то, что здесь считается за небо.

Пока Тафф говорил, его мысли по-прежнему текли непрерывным потоком. Думал он о множестве разных вещей: «Как это мы можем ходить по бумаге? Куда они потащат Сафи? Это место совсем не похоже на колодец. Интересно, а для чего был тот стеклянный шар в Сейблторне? Какие у Кары волосы растрёпанные. А если тут пожар случится, что будет?»

Кара всегда знала, что братишка у неё мыслит нестандартно, но всё же видеть это так наглядно было забавно.

– Идём вдоль реки, – сказала Кара, кое-как приглаживая волосы. – Против течения. Ведь эти мысли, которые сейчас по ней плывут, откуда-то в неё попали выше по течению.

– То есть наш план состоит в том, чтобы найти злых ведьм.

– Ну, ведь Грейс должна быть с ними.

– Теперь, когда мы в самом деле попали сюда, мне как-то страшно встретиться с ней снова.

– И мне тоже.

– Даже если она согласится нам помогать, доверять ей нельзя. Ни на столечко. При первой же возможности она…

– Уж мне-то ты этого можешь не говорить, – сказала Кара.

– Она совсем не то, что Мэри-Котелок. В той было добро, и это было видно. А в Грейс Стоун никогда не было ни капельки доброты. Ещё до того, как она сделалась ведьмой.

Кара кивнула, и с изумлением увидела, как из неё просочилась наружу мысль, о которой она и сама не знала:

«Добро есть в каждом человеке».

Мысль стекла в бурую жижу и уплыла прочь.

В Колодце Ведьм не было ни утра, ни вечера, ни бумажного солнца, ни бумажной луны. Лишь розовая стена, которая становилась всё ближе с каждым шагом усталых ног. Кара и Тафф не ощущали потребности во сне. Есть и пить им тоже не хотелось. Эти изменения делали путешествие проще в практическом отношении, но всё равно Каре от них было не по себе.

«А что будет с нами, если мы не вырвемся отсюда в ближайшее время?»

Они всё шли и шли вдоль реки из слов, пока наконец не увидели других обитателей этого места.