Невозможная загадка

Надавив на спусковой крючок, она вспомнила, что осталось всего три патрона, так что промахнуться нельзя. Револьвер выстрелил, и её руки дёрнулись назад. Когда она подняла глаза, гоблин с кинжалом опрокинулся на пирамиду из синих шаров. Сооружение рухнуло, и шары разлетелись в стороны, один из них раскололся, и из него вытекла яркая серебряная жидкость, она потекла по полу, словно ртуть. Она так блестела, что Руби увидела собственное отражение, движущееся в ней, и отступила, когда жидкость подобралась к её кроссовкам.

Она услышала шаги, вспомнила про другого гоблина и тут же прицелилась. Но тот уже исчез в проходе, ведущем к главному залу пещеры, судя по эху, которое доносилось оттуда. Бумагу и карандаш он бросил на пол.

Руби понимала, что скоро он вернётся с подмогой, так что времени у них мало.

– Ну? – спросила Золотце. – Что теперь?

Мысли кружили в голове у Руби, словно бабочки; она склонилась над серебряной лужицей. С тех пор как она увидела отражающую жидкость, у неё появилось знакомое чувство – зуд, который появлялся каждый раз, когда она видела зеркало или блестящую поверхность, восторг, который мог ощутить лишь прирождённый наблюдатель. Её сердце трепетало от нетерпения. Она окунула в лужицу палец. Жидкость была едва тёплой, но никакого вреда не причинила, тогда Руби подняла руку и внимательно осмотрела её, большая капля упала обратно в лужицу.

Отражение Томаса Гэбриела появилось рядом с ней, когда круги на лужице улеглись.

– Ты бросишь нас здесь? – спросил он. – Я знаю, у тебя получится, ведь такого подглядывателя, как ты, ещё поискать. Мы оба это знаем, да? После того, что произошло в прошлый раз… – он осёкся и схватился за неё. Его трясло.

– Я не брошу тебя, Томас Гэбриел, – сказала она. – У тебя есть важное дело в Грейт-Уолсингеме, с амулетом, помнишь? – она показала на Чёрный амулет на его иссохшей руке.

– Ах да, – сказал он, просветлев. – Да, это я могу. Я закрою этот мир силой амулета, как только ко мне вернётся магия. Я это знаю, потому что тёмная магия сказала мне, что я это могу. И я знаю, что она не врёт, потому что ей нравится ранить меня правдой.

– Хорошо, но сначала ты и Золотце должны кое-что сделать, если вы хотите пойти со мной.

– Что же мы должны сделать, позвольте уточнить? – спросила Золотце.

Руби достала банки с уменьшающим порошком, которые Джонс дал ей, и сняла крышки.

– Я могу вывести вас отсюда, но только если вы станете маленькими, – она взяла щепотку красного порошка и посыпала им Томаса Гэбриела, отчего он чихнул. Затем она взяла щепотку чёрного порошка. – Ничего страшного с тобой не случится, обещаю.

Томас Гэбриел кивнул и вдруг улыбнулся, будто догадался.

– Это же уменьшающий поро… – его голос превратился в тоненький писк; мальчик уменьшился и теперь едва доставал Руби до щиколотки. Руби осторожно подхватила его и положила в карман куртки.

Золотце глядела на неё во все глаза, она так широко разинула рот, что у неё чуть челюсть не отвалилась.

– Как ты… как тебе это удалось?

– Это грибы… Да я сама не знаю, как они работают.

Руби оглянулась на проход, когда услышала эхо приближающихся шагов. Кто бы там ни был, он бежал в их сторону.

– Нам пора, – сказала она.

Она бросила в Золотце щепотку красного порошка, затем чёрного. Удивлённый крик феи превратился в писк, когда она уменьшилась до крошечного размера, не больше рождественской хлопушки. Руби сунула крошку в карман. Она проверила, что банки плотно закрыты, и тоже спрятала их обратно в куртку.

Не теряя ни секунды, она опустилась на корточки возле зеркальной жидкости и попросила увидеть Джонса на блестящей поверхности.

Он был со скаккой и незнакомым ей красавцем. Впервые за долгое время она вздохнула с облегчением и улыбнулась, радуясь, что они оба живы. Но она знала, что не может попасть туда, где никогда не бывала, так что до них сейчас не добраться.

Изображение стёрлось, когда она встала и схватила бумагу и карандаш гоблина и что-то быстро написала. Опустившись возле зеркальной жидкости, она ещё видела бледные очертания Джонса. Они стали чётче, когда она снова подумала о нём.

Скомкав записку, она сунула руку в жидкость так глубоко, как только удалось. Жидкость была зернистой и более вязкой, чем обычное зеркало. Когда Руби почувствовала, что дальше рука не идёт, она выпустила скомканную бумагу, которая упала прямо к ногам Джонса. Он огляделся и поднял её, выкрикнув её имя, как только прочёл, что она написала. Но тут в пещере раздался шум, Руби резко подняла голову, и изображение Джонса исчезло.

По проходу неслась целая ватага гоблинов, оскалив зубы и обнажив кинжалы. Надо уходить сейчас же, другого шанса не будет.

Она сосредоточилась, и в серебряной лужице перед ней появилась коптильня. На вид там было безопасно, но в призрачном, задымлённом полумраке мало что разглядишь. Ей оставалось лишь надеяться – гоблины уже рассредоточились по хранилищу и наступали.