Невозможное

Алексиус шагнул к Пандоре. Она часто моргала и жмурилась, пытаясь остановить слезы. Он обнял девушку, она прильнула к нему, словно пытаясь удержать. Он что-то прошептал ей на ухо. Пандора опустила руку на пояс и с натугой вытащила висящий на поясе меч. Алексиус улыбнулся, поцеловал ее в лоб и повернулся к Брасиду.

Противники встали напротив друг друга. Повисла тишина.

Прокл поднял руки к небу и торжественно провозгласил:

— Во имя справедливости и чести! Пусть все свершится по воле олимпийских богов!

Варвар затравленно огляделся, неловко переложил меч в левую руку, тщательно вытер правую ладонь о грязный пропыленный хитон и снова перехватил меч, чуть не выронив его при этом. Брасид следил за его неуклюжими, неуверенными действиями со все большим недоумением и брезгливостью. Может, следует избавить эту гордую афинянку от подобного увлечения? Брасид двинулся вперед.

Алексиус топтался на месте, слегка выставив вперед левую ногу. Он поймал взгляд спартанца и неловко улыбнулся. Потом вдруг посмотрел вправо, и глаза его округлились, а брови полезли на лоб. Варвар испуганно замер, невольно опустив меч. Он выглядел настолько растерянно и глупо, что Брасид невольно повернул голову, пытаясь понять, что случилось. В этот же миг варвар сделал резкий шаг правой ногой, почти припав к земле, и выбросил вперед правую руку. Брасид рефлекторно опустил левую руку. Если бы в ней был щит, то выпад варвара никогда бы не достиг своей цели. Но сейчас у Брасида не было щита, и тысячи тренировок и отточенные годами рефлексы оказались бесполезны. Правую ногу обожгло холодное лезвие. Брасид рубанул наотмашь, но варвар уже отпрянул в сторону.

Ногу захватила тягучая пульсирующая боль. Стопу заливала кровь из глубокого пореза. Проклятье! Варвар подловил его как мальчишку!

По толпе глазеющих на схватку воинов пробежал гул возмущенного негодования.

Брасида охватила слепая ярость. Он оскалился, издал боевой клич и бросился на противника. Но каждый шаг теперь отзывался болью, а варвар не хотел принимать бой. Каждый раз он просто отпрыгивал в сторону и отбегал, уворачиваясь от атак спартанца.

Зрители, плотно обступившие место схватки, негодовали:

— Трус!

— Мерзавец!

— Собака!

— Дерись, тварь!

Но варвар пропускал все оскорбления мимо ушей. Он больше не искал взгляда соперника, а не отрываясь смотрел на кончик его меча. У Брасида шумело в висках. Кровь, не останавливаясь, струилась из его раны, и он ощущал, как с каждым мигом, с каждым новым ударом сердца силы покидают его. Еще один выпад… И еще … Но подлый варвар просто отскакивал в сторону, даже не пытаясь атаковать или хотя бы парировать его удары.

— Сражайся!!

— Дерись!! — неслось отовсюду.

Брасид уже безо всякой надежды шагнул вперед и махнул мечом. Но в этот раз Алексиус не отступил. Лишь уклонился от атаки Брасида и резким неожиданным движением выбил меч из его руки, одновременно ударив раненую ногу. Та взорвалась от боли, а сам Брасид очутился на земле. Острие меча варвара замерло возле груди спартанца. Повисла тишина.

— Раз в году хитрый лис побеждает могучего льва, — неловко улыбнулся Алексиус и отвел меч.

…

Архидам почувствовал, как спина покрылась испариной. Проклятье! Зачем он послушал этого идиота?! Прокл — просто болван! Басилевс не сводил взгляда с варвара, так бесчестно победившего одного из лучших спартанских воинов. Вместо победы, которая должна была воодушевить солдат и не позволить странному пленнику получить свободу, — очередной позор! И что теперь?

Но прежде чем басилевс успел что-то сказать, Прокл выступил вперед:

— Убей его!

— Что? — недоуменно переспросил Алексиус и невольно сделал шаг назад.

— Спартанские воины не проигрывают поединки!

По толпе воинов прошел гул. Брасид приосанился и поднял подбородок. Казалось, он даже испытал облегчение, услышав требование жреца. Алексиус посмотрел на Пандору. Она, не дыша, следила за ним. Ее окаменевшее лицо было бледным как мрамор.

Варвар колебался.

— Решай! Или ты, или он! Боги ждут обещанной жертвы, — сказал жрец.

Алексиус отступил и обвел взглядом замершую толпу.

— Боги ждут жертву? — с вызовом переспросил он жреца. — По-твоему, им мало тех сотен, что погибли вчера? И тех, что умрут в ближайшие дни от ран? Мало слез, что прольют их матери, жены и сестры? Посмотрите на себя! Посмотрите на великую Элладу! Что вы сделали с великой страной! Вокруг разоренные поля и сожженные деревни! Кругом вдовы и сироты, горе и боль, ненависть и злоба! Неужели ради этого умирали ваши предки? Ради этого царь Леонид с тремястами героями защищал Грецию?! Боги свидетели! Ваши предки оставили вам великую страну, а вы разоряете ее, заливая кровью и слезами!

Лицо Прокла залила краска:

— Не тебе учить нас, проклятый варвар!

— А кому, если не мне? Не позор ли вам, что я, варвар, говорю об этом?! Оглянитесь вокруг! Соседние народы радостно потирают руки и собирают силы, дожидаясь, пока вы перегрызетесь между собой, чтобы потом прийти и забрать ваши земли! Да, я варвар и чужак, но я люблю Элладу всей душой! И не хочу нести разрушение и смерть!