Невзгоды по наследству

«Это всегда так случается, когда люди расстаются на длительный срок, – размышлял Мишка, находясь на отдыхе после похода. – Клянутся, божатся, а жизнь расставляет всё на свои места. Недаром в народе говорят: хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Далеко ходить не нужно. Многие друзья в день отправки на службу клялись регулярно писать письма. И что? Долго ли продержалась эта клятва? Получил в начале службы по одному-два письма от них и – привет! Ни слова, ни одной буковки потом. Так поступили близкие мне люди. А тут совсем посторонний человек. Какое дело военному советнику до какого-то матроса срочной службы? Не младшего офицера или мичмана, а простого матроса, который ничем не отличается от тех мелькающих лиц рядового состава, снующих по штабу десятками за одни сутки! Ну спас я ему жизнь, так это святая обязанность каждого военнослужащего советских вооружённых сил. Офицер не отвернулся-таки от меня, а поблагодарил, пожал руку, и даже, по словам Матуласа, отправил рапорт по представлению к Красной Звезде. Офицер сдержал своё слово, а как поступят с его рапортом в штабе – он не может знать, тем более повлиять на результат. С мичманом могло произойти всё что угодно. Не того он полёта птица, чтобы позволить себе беспрепятственно появиться на базе подводных лодок в Гремихе. Кто его пустит, даже если есть дружеские связи в штабе? А офицеру-земляку и вовсе нет дела до того, что где-то неподалёку проходит срочную службу парень из родных мест.»

Шло время, о нём никто не вспоминал.

Большая выработка горючего активной зоны не позволяла лодке выходить на боевую службу, её ограничили каботажными выходами в море.

Самый последний выход чуть не обернулся настоящей трагедией. При погружении под воду заклинило горизонтальные рули, и лодка чудом не воткнулась носом в грунт. Едва выровняли дифферент и личный состав пришёл в себя, как на борту случился пожар. Аккурат в том отсеке, где находился Михаил Кацапов. Переборку задраили, началась борьба за живучесть.

Благодаря грамотным действиям и отваге моряков, пожар был потушен, обошлось без жертв.

После возвращения в бухту, был тщательный разбор причин аварии, дана оценка действиям личного состава. Лодке провели восстановительный ремонт. Среди матросов прошёл слух, что особо отличившиеся буду представлены к государственным наградам. Но дальше слухов, вероятно, дело не продвинулось.

Лодка долгое время стояла у пирса, экипаж отдыхал. Командир ждал приказ о переходе на судоремонтный завод. Лодке предстоял средний ремонт.

И вдруг Мишку вызвал к себе замполит.

– Собирайся, Кацапов, поедешь со мной в Североморск, – недовольным голосом произнёс он. – Почему молчал, что у тебя в штабе флота есть мохнатая рука? Почему мне ничего неизвестно о твоём родственнике?

Мишка долго не мог сообразить, о каком родственнике идёт речь, ибо такого не существовало в природе, и хотел было уже признаться в этом. Сказать, что никакой мохнатой руки в штабе флота у него нет, и уж тем более родственника. Однако в самый последний момент ему вдруг пришло в голову, что это, скорее всего, какие-то умышленные проделки мичмана Матуласа. Только один человек способен на такие рискованные авантюры. Только изворотливый латыш мог придумать хитрый способ для достижения поставленной цели. А коли так, нужно прикусить язык и молчать до выяснения обстоятельств.

Мишка неопределённо пожал плечами, изобразив на лице мину человека, который и сам не знает, как такое могло случиться.

Замполит нахмурился и больше с Мишкой ни о чём не говорил до крыльца штаба. У него напрочь испортилось всё настроение. Дослужившись до заместителя командира лодки по политической части он, по сути своей, оставался простым мужиком – прямым, доступным и бесхитростным. Для него был оскорбительным тот факт, что у него за спиной сплели какую-то интригу, молчали до последнего момента, не удосужившись даже намекнуть, в чём её суть. Он вёз с собой главстаршину для свидания с каким-то родственником, как сопровождающий, или точнее, как конвойный. Вёз втёмную, не зная цели встречи. Правда, основная его задача заключалась не в сопровождении Кацапова, а в согласовании мероприятий по случаю предстоящего празднования Дня ВМФ. Доставка старшины просто совпала с его визитом в Политуправление флота. В голове замполита в который уже раз явственно всплыл разговор с представителем штаба. Вежливый голос в трубке спросил:

– Капитан третьего ранга Колющенко?

– Так точно, Колющенко на проводе.

– У нас к вам просьба, товарищ капитан третьего ранга, – прозвучал требовательный голос незнакомого офицера.

– Слушаю.

– У вас в экипаже служит специалист ЗАС Кацапов.

– Служит, – подтвердил Колющенко. – Он нарушил режим связи?

– Он срочно потребовался капитану второго ранга Афанасьеву. Надеюсь, вам знакома эта фамилия?

Замполит непроизвольно вздрогнул: фамилия Афанасьев говорила ему о многом. Её знал теперь каждый офицер. С недавних пор человек с этой фамилией стал главным руководителем управления по особым делам Северного флота.