Невзгоды по наследству

– В полночь на могилку деда ходила. Правда, редко такое случалось. Но однажды я видел её самолично. Луна стояла на небе во весь диск, яркая. Светло вокруг. Старуха вышла из избы – глаза мерцают в лунном свете, будто уголья в них вставлены, волосы взъерошенные, торчат в разные стороны, в руках суковатая палка. Чистая ведьма. Такой вот и приснилась она мне недавно.

– Для чего она ходила на могилу?

– А я почём знаю?

– И всё?

– И всё. Конец истории. Завтра наверх слазаем, там я лиственницу присмотрел, поможешь свалить и обтесать. Крест я сам излажу. Потом вкопаем вместе. Лады?

От горячей похлёбки и выпитой водки Мишку слегка разморило. Ему стало хорошо и покойно. Он встал, подошёл к удочкам, проверил наживку, подёргал за шнур прикорм. Всё было в норме, а поклёвок не наблюдалось. Хотя то тут, то там, крупная рыба шумно плескалась, выбрасывалась из воды, заглатывая над поверхностью мошкару.

– Хороша Маша, да не наша, – сказал отец, когда Михаил вновь устроился на чурочке против него.

– Не печалься, батя, всё только начинается. Просто наше время пока не наступило. Наберись терпения, подожди немного, и рыба будет у нас в садке. Много рыбы будет.

– Трепло ты, Мишка, – без осуждения, а скорее наоборот, с некоторым даже одобрением в голосе произнёс отец. – На флоте выучился кривляться?

– А где же ещё? На флоте без шуток нельзя. Особенно на лодке, когда два-три месяца не видишь простых вещей. Ни домов тебе и ни людей, ни деревьев, ни снега, ни травы. Ничего привычного для глаза. Одни трубы, агрегаты и провода вокруг них. Я уж не говорю о женщинах. Вот и приходится прикалываться друг над другом, чтобы не впасть в депрессию, – со вздохом пояснил Михаил.

– Скажи, сын, а что у тебя с нашей соседкой? – спросил отец.

– С Надюхой что ли?

– Ну, да.

– А что у меня с ней? – Михаил неопределённо передёрнул плечами. – Ничего существенного. Вместе проводим время, только и всего.

– Не морочь мне голову. Сам видел, как она у тебя на шее висела и в глаза заглядывала, а потом ещё и поцеловала, – сердито произнёс отец.

– Так ведь она меня поцеловала, а не наоборот. При чём, в щёку, а не в губы, в знак благодарности. Ты не переживай, батя, внука в подоле она тебе не принесёт. Зуб даю.

– Тогда зачем мозги пудришь девке?

– Это допрос?

– Понимай, как хочешь. В моём понятии, если парень не любит девку – должен сказать ей об этом прямо и оставить в покое. Чтобы не втемяшилась ей в голову мысль о замужестве и других женских штучках. Так будет честно и правильно.

– Я так и поступил. Сказал честно и открыто, посоветовал не липнуть ко мне репейником, – Михаил, не моргая, смотрел в глаза отца и улыбался. – Всё в рамках твоей школы.

– И что?

– А ничего. По настоятельной просьбе соседки, как ты изволил выразиться, провожу с ней свободное время. Любит она меня и ей приятно быть со мной. А мне что? Я парень свободный, приехал отдыхать. Принял её предложение. Ходим, бродим вместе, развлекаемся, как можем. Что в этом плохого? Никаких претензий друг к другу. Вопросы ещё будут? Или тема закрыта?

Отец громко засопел, схватил палку и принялся зачем-то ворочать угли в костре. По его бессмысленным действиям чувствовалось, как внутри у него бурлило негодование. Он явно был недоволен бесшабашным поведением сына, его язвительным ответам, но главное, не мог понять странных, по его мнению, и безответственных отношений между молодыми людьми. В пору его молодости такие отношения были недопустимы.

– Как-то не по-человечески у вас всё это происходит, – шумно выдохнув, произнёс отец. – Бесстыдство какое-то, ей богу. Я таких отношений не понимаю.

– В нашей жизни, батя, много чего происходит не по-человечески. Как во взаимных общениях людей, так и в отношениях власти к конкретному человеку. Иногда мне кажется, что я многого не понимаю в этой жизни, – тяжело вздохнул Михаил. – Ты вот до сих пор внушаешь мне, что нужно поступать честно, откровенно, по справедливости. Я всегда стараюсь придерживаться твоих правил, но иногда чувствую себя белой вороной в чёрной стае.

– Это не мои правила, – поправил отец. – Это правила жизни.

– Хорошо, пусть это будут правила жизни. Но тогда и сама жизнь, само общество во главе с властью, должны быть справедливы по отношению к человеку, который следует установленным правилам. Иначе у человека теряется смысл соблюдения этих правил. Не так ли?

– Возможно, – не совсем уверенно сказал отец. Он не мог понять, к чему клонит его сын.

– Почему сейчас, куда ни глянь, царит несправедливость и бесправие? Люди врут, обманывают друг друга, стремятся нахапать побольше, повкуснее пожрать. Почему так происходит? Я думаю, потому, что нашей власти наплевать на всё, что творится в душе каждого человека. Её представители первыми нарушают свои же правила.

– Тебе кто-то прищемил хвост?

– Почему ты так решил?

– Вижу. Иначе ты бы не задавался таким вопросом. О справедливости задумывается лишь обиженный человек. Счастливому незачем задаваться вопросом о равенстве и справедливости. У него в голове кружатся совсем другие мысли, – рассудил отец.