Незабываемые дни

Заслонов явственно услыхал, как поперхнулся Кох, потом забулькала вода, наливаемая в стакан. Вскоре взволнованный голос спросил:

— Вы не шутите, господин инженер, сообщая о таких вещах?

— Что вы, господин комиссар? Вы знаете меня давно как серьезного человека.

— Тогда… подождите… никуда не отлучайтесь из депо, я сейчас буду у вас.

— Слушаюсь, господин комиссар!

Заслонов положил трубку, глянул на Чичина, слыхавшего этот разговор, засмеялся.

— Что ж, скоро отрекомендуемся господину комиссару. Нужно как-то распрощаться с ним. Не мешало бы и господина Вейса потревожить, но ему еще хватит забот, да и времени нет заниматься им.

И сразу нахмурился, посерьезнел.

— Вот что, Чичин! В нашем распоряжении,— глянул на часы,— еще более получаса. Сейчас же выдели две группы ловких хлопцев, человека по три. Возьми вот эти два адреса. Это квартиры гестаповских резидентов. Нужно взять их или прикончить на месте… Ну, понимаешь… По возможности захватить бумаги, если будут какие. Да без особого шуму, крику. Проследи также, чтобы этот остолоп Кох не учинил какой-нибудь пакости, еще догадается обо всем. Если будет идти с отрядом, предупреди. Ну, действуй!

Инженер остался один в полутемной конторе. Из-за перегородки долетал обычный знакомый шум работы депо. Мерно тикали настенные часы, и их маятник, как диск луны, поблескивал, медленно покачиваясь за мутным стеклом. Где-то на путях гудели паровозы.

Заслонов взглянул на часы. Оставалось минут пятнадцать. Вошел спокойный, сосредоточенный Чичин:

— Один идет!

— Ну и хорошо… Проверь, чтобы все были на своих местах.

Через несколько минут в контору вошел Кох. Видно, он очень торопился. Известие о дяде Косте так поразило, так обрадовало его, так хотелось ему скорей осуществить свою заветную мечту — поймать известного, крупнейшего преступника, что он даже забыл о некоторых мерах предосторожности. Хотя на улице был хороший мороз, Кох весь вспотел. Вытирая мокрый лоб, он присел возле стола.

— Признаться, господин инженер, ваши новости приятно меня взволновали. Я сам немедленно займусь всем этим делом. Однако как и давно ли вам удалось напасть на след этого человека?

— Давно.

— И вы не сообщили нам?

— Я не был уверен, что это именно тот человек.

— А теперь?

Заслонов снова глянул на часы. Оставалось две минуты. Где-то на подступах к станции раздался далекий гудок паровоза. Чуткое, привычное ухо инженера услыхало даже перестук колес, отзвуки эха над полями.

— Теперь? Теперь я убедился, что это он.

— Боже мой, где же он? — даже немного приподнялся за столом господин Кох, желая как можно скорей выяснить это дело и задавая множество вопросов.—в Так я наконец увижу его? Заслонов встал за столом.

— Вы видите его. Дядя Костя говорит с вами, господин комиссар!

— Однако бросьте шутки, они неуместны…— бледнея, проговорил Кох, совсем растерявшись и от необычных слов и от тяжелого взгляда спокойных глаз, который, казалось, придавил его к креслу. Пальцы рук судорожно вцепились в край стола, еле шевелились омертвелые губы, будто хотел и не мог господин комиссар что-то сказать или крикнуть ошалело, дико, как кричит зверь в свою последнюю, предсмертную минуту.

— Ты не будешь сомневаться в этом, палач, когда получишь все, что заслужил от нашего народа!

Несколько вспышек мелькнуло на темных стенах, на промерзших оконных стеклах. После каждой вспышки замирал, будто останавливался, медный диск маятника, обрывалось мерное тиканье часов.

Кох медленно сползал со стула.

Инженер осмотрел револьвер, не торопясь положил его в карман. Надел чуть дрожащими пальцами шапку, повернулся к двери, в которую входил Чичин с не* сколькими рабочими.

— Нужно убрать его отсюда.

— Слушаем, товарищ командир.

В тот же миг задрожали стены, жалобно зазвенели, задребезжали стекла окон.

К входным стрелкам, где поднималось несмелое зарево, бежали немецкие часовые, солдаты из железнодорожного батальона. Завыла сирена, испуганно метнулись со стороны железнодорожного моста прожекторные лучи. Сирена будто захлебнулась, замолчала. Слышно было, как шипел пар там, где лежал под откосом воинский эшелон. Оттуда неслись крики, слова команды, брань, стоны. Зарево становилось ярче, обливая трепетным светом стены депо, вырывая из мрака отдельные вагоны, стоявшие на путях.

— Быстрей отходите! — крикнул Заслонов.

По одному, по два они осторожно пробирались глухими переулками примолкшего городка, настороженно смотревшего в тревожное небо, где еще боролись с темнотой первые отблески зарева.

Когда люди Заслонова были уже на окраине городка, раздался новый взрыв.

— Прощай, котельная! — сказал кто-то из молчаливой группы рабочих, торопливо шагавших по дороге.

— Ну вот и отработались на немца, слава богу!

— Что ты плетешь, Чмарутька? Видишь нашу работу? Вон она горит, полыхает!

— Отставить всякие разговоры! Это был голос Заслонова,

Чмарутька даже споткнулся от неожиданности.

— А он почему здесь? — тихо спросил своих спутников, удивленный, взволнованный.

— Молчи, слыхал команду;