Незабываемые дни

Схватил стакан и швырнул его в угол, даже звон пошел, просвистели стеклянные осколки, да сонный гармонист вскочил и чуть не свалился с лавки, на которой сидел. Протер глаза, приподнялся:

— Может, «Сербияночку» прикажете?

— Хватит! Довольно! К дьяволу всех! — Он так ударил ногой по скамейке, что та чуть не влипла в печь. Гармонист в страхе отодвинулся подальше от стола. Сомик ехидно усмехнулся:

— Лезешь, балалайка?

На него прикрикнул Сыч:

— Когда разговаривает начальство — молчать!

— Так и буду молчать, нашелся мне начальник!

— Молчать! — вскипел Сыч.

— Хватит, хватит, разошлись, вояки! — обвел их мутным взглядом Байсак.— В начальники любите играть, мерзавцы. Думать надо, как дальше быть.

— О чем тут думать, товарищ командир? Вопрос ясный: надо нам сливаться с партизанским соединением, ну… и подчиняться… всем приказам.

— Подчиняться, говоришь? Разумно сказано. А что ты пел раньше, мой комиссар? Отвечай мне, что ты советовал неделю, месяц тому назад? Отвечай, или я просветлю твои мозги! — стеной надвигался Байсак на Сыча.

— Да что вы, что вы, товарищ командир? Я только заботился о вашей чести, о вашем авторитете…

— Авторитете, говоришь? Где же тот авторитет, если наши крестьяне убегают от меня… Что я им — фашист, предатель? О чести говоришь? Где же та честь, если погибли лучшие мои бойцы, если за последние недели мы поймали только пять плюгавых полицаев, да и за ними гонялись, чтобы отнять самогонку? Где та честь, если со мной остаются только вот… любуйтесь на этих разинь… вон он, балалайка… «Сербияночку» ему!

— Бывают неудачи, товарищ, командир. И я, возможно, кое в чем виноват… Не ошибается тот, кто ничего не делает, а мы воюем, товарищ командир.

Сомик прыснул в кулак, но сразу смолк. Вот было бы хорошо, если бы взял командир этого вояку за жабры. Не лежит сердце Сомика к Сычу. Давно ушел бы он в другой отряд, да стыдно немного. Еще узнают там, обязательно узнают, как он убежал сюда.

— Воюем, говоришь? — не то спросил, не то согласился Байсак, тяжело усевшись на лавку. Задумался.

Задумался и Сыч о своих делах. Не очень ладно шли они. Когда недавно наведался он к коменданту соседнего городка, его выругали там, как последнего дурака. Неправильную линию гнул, сказали. А разве это его линия? Он только выполнял задания. Когда сорвалось покушение на секретаря обкома, приказали использовать Байсака, через Байсака узнать о всех партизанских планах. Когда и это сорвалось, посоветовали превратить отряд Байсака в обычных бандитов, в зеленый отряд. Пил Байсак, запивал, но, протрезвясь, развивал кипучую деятельность, расстрелял трех мародеров, совершил несколько дерзких налетов на немецкие гарнизоны. Сычу удалось спровоцировать неудачную операцию, в результате которой отряд понес значительные потери людьми. Оставшиеся в живых смотрят волком, ходят заговорщиками, мечтая о других отрядах. Наконец взялось за ум начальство Сыча: «Немедленно добиться включения Байсака в партизанское соединение и там действовать в зависимости от ситуации». Хорошо им там, в Минске, отдавать такие приказы, пусть бы сами попробовали поработать тут, лицом к лицу с людьми, которые не раз уже заставляли дрожать Сыча за свою шкуру. Только обещанная награда сдерживала его от бегства, нужно же как-то выкручиваться…

А Байсак сидел и сверлил его тяжелым, хмурым взглядом.

— Так воюем, говоришь? А кто,— тут он загнул такое, что Сыч втянул голову в плечи,— кто провалил последнюю операцию?

Едва Сыч рот открыл, чтобы ответить, как вдруг вскочил словно ужаленный.

— Кто, кто пропустил? — закричал он навстречу группе людей, которые с веселым шумом ввалились в хату. Среди них три автоматчика и два командира, с револьверами, с полевыми сумками. Морозное облако ворвалось вслед за ними.

— Кто пропустил? — продолжал кричать Сыч. Передний насмешливо блеснул глазами:

— Разве так встречают гостей партизаны?

Сыч опомнился наконец и заговорил тихо, виновато:

— Извините, это я о нашей охране. Такой народ, расстрелять мало! Пойду нагоняй дам разбойникам, чтоб не зевали.

— А вы не беспокойтесь! — загородил ему дверь один из командиров.— Хорошие люди у вас, ничего плохого о них не скажешь. Да и невежливо, наконец, гостей оставлять одних в хате. А мы к вам, так сказать, по соседству… Если не ошибаюсь, перед нами мужественный командир известного отряда…

– Байсак., — угрюмо процедил сквозь зубы Байсак, подымаясь с лавки.— Майор Байсак! — тихо добавил он.— С кем имею честь?

— А вы давайте без чести, попросту. Работники штаба партизанского соединения. Фамилия? Да мы успеем еще ближе познакомиться во время нашего разговора. А поговорить нам есть о чем. Как-то у нас с вами получается странно: приглашали вас к себе, а вы все не выберете время. А раз Магомет к горе не идет, остается горе идти к Магомету.

— Что-то я не понимаю вас…— сказал Байсак.