Незабываемые дни

Цайт идет на занятия. Работы много. Школа «служащих лесных заповедников» имеет несколько отделений. За всеми нужно присмотреть, дать программу, подобрать людей. Вся учебная часть находится под его командой. Вейс занят больше хозяйственными делами и подбором совместно с гестапо кадров для отделения, обслуживающего местные, так сказать, нужды. Это отделение самое младшее в школе. Сюда подбирают людей из бывших уголовников, привозят и заложников — родственников тех людей, что сидят в тюрьмах. Занятия на отделении продолжаются недолго, каких-нибудь две-три недели. Затем курсантов рассылают по зонам, чтобы пробирались в партизанские отряды, вынюхивали, доносили, вредили, наводили карательные экспедиции на партизанские базы. Здесь же, в школе, за кирпичной стеной гаража, расстреливали иногда тех, кто провинился или был безнадежно упрям и отказывался от не совсем чистых обязанностей «служащего лесных заповедников». Старшим отделением непосредственно руководил армейский штаб. Отсюда «воспитанников» небольшими партиями — по два, три человека — отвозили на аэродром, где немного обучали обращению с парашютами, и затем перебрасывали на самолетах за линию фронта. Это было самое беспокойное отделение, где Цайту приходилось иногда заниматься с каждым в отдельности. Здесь группировались самые преданные и проверенные кадры, которые действительно готовы служить не за страх, а за совесть. И все же требовалось много и времени и забот, чтобы подготовить ловких и надежных лазутчиков.

Вера работала в канцелярии, сидела над списками, сметами, проектами.

Перед нею лежали разные документы — Цайт доверял ей многие дела,— но было строго запрещено (оттуда, из-за речки) делать какие-нибудь выписки, копии. «Только запоминай, только запоминай, да передавай по две, по три фамилии, иначе погибнешь от самой небольшой ошибки».

Она просила через тетку Ганну, чтоб освободили ее как можно скорее из этого пекла, в котором прожила она почти год. Сколько страданий пришлось перенести ей, пока удалось поставить определенную границу в своих отношениях с Вейсом. Теперь надоедливо каждый день пристает со своими высокими, или, как говорит он, рыцарскими, чувствами сам главный шеф школы Цайт. Он следит за каждым ее шагом, опротивел своими комплиментами. Он даже преподнес ей подарок, от которого Вера категорически отказалась, конечно стараясь при этом быть и ласковой и деликатной.

Цайт мог и обидеться. Но, судя по тому, что он сделался еще более внимательным и предупредительным, видно было, что он высоко оценил этот жест девушки.

— Я очень рад, что знаком с такой славной, милой и… пристойной девушкой.

А на все ее просьбы перебраться туда, за реку, Вере ответили, чтоб она еще немного потерпела.

12

Постебунчик хлопотал у костра. Не спуская глаз с котелка, висевшего на небольшом козелке, он ловко покручивал на углях сковородку. На ней шипело сало.

На старом куске брезента лежал рядом Байсак и, вдыхая аппетитные запахи, грустно вздыхал.

— Не вздыхай, торопиться особенно некуда, успеешь.

Вскоре Постебунчик взял чистый березовый прутик, воткнул его в котелок.

— Ну, готова. Сейчас отцежу, и пожалуйста, занимайте места за столом.

Байсак и Постебунчик, которого хлопцы прозвали Поцелуйчиком после его трагических приключений с радиошифровкой, жили в большом согласии. Им поручили ответственную работу — строительство партизанского аэродрома. Байсака назначили начальником строительства, он же — главный инженер и техник. Постебунчик был его помощником, руководил всеми хозяйственными делами, занимался непосредственно с людьми, приходившими из ближайших деревень на строительство. На своих новых должностях оба они проявили себя способными организаторами, и вчера, после того как официально был принят аэродром, Соколич объявил им благодарность, Байсака назначил начальником аэродрома.

За время строительства Байсак и Постебунчик так подружились, что и жили вместе в одном шалаше, и еду готовили по очереди.

Они собирались уже отдохнуть, чтобы отоспаться после ночной работы, как вдруг услыхали перестрелку, Стреляли недалеко.

— Что бы такое могло случиться? — проговорил Байсак и быстро поднялся со своей постели — обыкновенного мешка, набитого соломой. За ним поднялся и Постебунчик. Стреляли на юге. Аэродром окружали со всех сторон непроходимые болота, только кое-где проложены были незаметные, хорошо замаскированные кладки, да с севера — там было посуше — провели такую же незаметную гать, по которой можно было проехать и верхом на коне и с возом. Во всяком случае, следовало остерегаться, чтобы на эту гать не попала нога чужака. На краю поляны в густом орешнике — несколько шалашей, с больными и ранеными, привезенными сюда для отправки самолетом на Большую землю. За ними присматривали доктор и несколько сандружинниц. Нужно было позаботиться, чтобы людям ничто не угрожало. Байсак предупредил доктора, а Постебунчика послал в отряд Свистуна, чтобы оттуда прислали людей для переноски раненых и эвакуации кое-какого имущества в случае серьезной опасности.