Незабываемые дни

Новость сразу дошла и до Кубе. Гауляйтер распорядился запросить гестапо, как ведется дело подпольной газеты. Гестапо всполошилось, ведь, кроме скупого сообщения одного из своих офицеров, оно ничего не знало о событии. Позвонили Козловскому: откуда попало в газету такое сообщение? Тот сослался на самого президента города и на Ганько. Начался телефонный переполох. Ивановский сообщил, что он отправил преступника под конвоем полицая в гестапо. Ему ответили, что никто никаких преступников по делу газеты не приводил. Президенту оставалось только развести руками, и его начали одолевать сомнения, произошло ли в действительности сенсационное событие и не явились ли слухи о нем результатом более чем старательного изучения определенной продукции новой Европы? Однако, как ни шумело в голове, все же он помнил о полицае у газетного киоска. Он даже запомнил его лицо. Позвали начальника охраны городской управы. Выяснилось, что ночью найден убитым на улице один из полицаев управы, а другой исчез бесследно, хотя вещи того и другого целы, лежат в казарме.

Неизвестно, в каком направлении продолжалось бы расследование, если бы «спадаров» не вызвали срочно к' самому гауляйтеру. Они сразу почувствовали себя как мыши под веником.

— Ну, будет проческа нашему брату, придется попотеть. А через кого?

И все, будто сговорившись, глянули на президента.

— Вечно ты что-нибудь выдумываешь! — возмутился Козловский.

— А ты вечно печатаешь всякую несусветицу. По твоей милости и нам теперь будут неприятности.

Когда они явились в кабинет к Кубе, тот сидел за столом, хмурый, насупленный. Еле ответив кивком головы на их почтительные приветствия, он сразу пошел в атаку:

— Мне хотелось бы знать, уважаемые, кто из вас занимается провокациями? — И, не получив ответа на поставленный ребром вопрос, он разошелся вовсю.—, Черт знает что творится у нас. Мы напрягаем все силы — и на фронтах и здесь,— а вы, как мне хорошо известно, занимаетесь только пьянством, распутайчаете, устраиваете оргии и всевозможные дебоши. Да, наконец, меня мало касается и это. Но кто уполномочивал вас вмешиваться не в сбои дела? Мои работники готовились месяцами к определенной операции, следили, вели разведку, расставляли кадры, а вы одной бурной сенсацией в вашей газете сорвали всю работу. А в результате враг еще больше замаскировался* Я спрашиваю вас, где пойманные вами преступники, о которых вы объявили всему миру?

— Уважаемый господин гауляйтер, все это сделано согласно информации господина президента.

— Извините, уважаемый редактор, но никакой информации я вам не давал. Я только сказал, что мы вместе с Ганько действительно поймали одного из преступников и отправили в гестапо.

— Но меня интересует, уважаемый президент, где же ваш преступник? — едко спросил Кубе.

— Как нам стало известно, полицейский, который вел преступника, бесследно исчез. Ночью погиб другой полицейский. Есть основания считать, что первый полицейский тоже погиб, став жертвой бандитов.

— А у меня есть основания считать, говоря вашими словами, что ваш полицейский никакая не жертва, а просто сбежал с вашей службы порядка. И не только сбежал, а помог убежать и некоторым другим, в том числе и той особе, которую вы, почтенный президент, приказали ему конвоировать. Одним словом, о жертвах тут нечего говорить, если не считать того, что некоторые из вас стали стопроцентной жертвой своей, извините меня, собственной глупости.

«Спадары», как по команде, опустили головы, искоса поглядывая на того, кто явился причиной сегодняшней проработки.

— И еще я должен вам сказать, я одобряю, когда кто-нибудь проявляет хорошую инициативу. Поступок уважаемого президента, который, несмотря на свой высокий пост, нашел время, чтобы выявить и поймать преступника, достоин похвалы и подражания.

Ивановский поднял голову и гордо посмотрел на остальных.

— Но президент не довел дело до конца. Нужно было сразу же вызвать представителя гестапо, а не поручать преступника полицейскому городской управы. Я не хочу и не собираюсь охаивать нашу полицейскую службу, но должен вам сказать, что полиция в ваших учреждениях вербуется без надлежащего отбора, без необходимой проверки, и за это, конечно, в первую очередь несет ответственность президент города. Я поручу гестапо проверить полицейские кадры.

Господин Ивановский снова опустил глаза вниз.

— Теперь о поступке уважаемого редактора. Бесспорно, этот поступок заслуживает самого сурового осуждения. Кажется, я не раз инструктировал прессу, как поступать в тех или иных случаях. Повторяю, все сообщения, имеющие острополитический характер, должны согласовываться с нашими соответствующими учреждениями. Поняли, уважаемые?

— О, каждое ваше слово сразу доходит до сердца!

— Мне бы хотелось, уважаемые,— сухо проговорил гауляйтер,— чтобы мое слово прежде всего доходило до вашего разума.

В голосе гауляйтера слышались злые нотки.

— Думаю, что нам можно закончить сегодняшнюю беседу.

Очутившись на улице, «спадары» сразу вздохнули с облегчением.

6