Незабываемые дни

Иногда Астап являлся со специальными поручениями. Сымон целыми днями пропадал в городке, куда-то ходил, кому-то передавал задания из леса. Он аккуратно выполнял и немецкие приказы. Приказала комендатура собирать оружие в поле, в лесу. Отвезли в комендатуру целый воз лома: подбитый снарядом пулемет, несколько никуда не годных винтовок, сорванные с танка гусеницы, куски покореженного железа. А в результате кое-что перепало и Конопельке: в глухую ночную пору перевезли подальше в лес воза три винтовок, несколько пулеметов и много разной мелочи — гранат, патронов. А кучи снарядов закопали, попрятали под хворостом, около сотни ящиков со снарядами забросили в лесную речушку. Не отдавать же все это добро немцу, оно могло пригодиться и в своем хозяйстве.

Большое немецкое кладбище, неподалеку от деревни, всегда хорошо присмотрено. На березовых крестах кроме солдатских касок — гирлянды дерезы и даже венки из полевых цветов, из еловых лапок. Старался

Сымон и за это был на виду у самого коменданта Вейса. Тот не раз хвалил его, ставил в пример другим старостам.

Близкое знакомство Сымона с комендантом произошло вскоре после жатвы. Хлеб убирали с поля и молотили всем колхозом, как приказали немцы. Они прислали нескольких солдат наблюдать за порядком. Около тридцати груженных зерном подвод двинулось под конвоем в город. Но с этими подводами неподалеку от города произошло нечто совсем неожиданное. Группа вооруженных людей остановила обоз в лесу. Гитлеровцы, разбегаясь, пытались отстреливаться. Их уничтожили. Лишь троим удалось убежать. Одного взяли в плен. Он дрожал как осина в ожидании неминуемой смерти. Но дело обернулось для него совсем по-иному. Ему вручили записку, жестами показали, что он свободен и может идти в город. Солдата не нужно было долго уговаривать, быстро замелькали на пыльной дороге сбитые подковы сапог. Бежал и нес с собой записку коменданту, в которой партизаны сообщали, что заготовленный немцами хлеб употребят как нужно, и обещали позаботиться обо всех других немецких заготовках.

На другой день Вейс, не на шутку встревоженный — подобные события произошли сразу в нескольких местах, а в двух совхозах под городом сгорели необмолоченные скирды хлеба,— выбрался с целой экспедицией из городка. Полдесятка грузовых машин с солдатами двигались одна за другой. В легковой ехал сам Вейс с Кохом. Впереди пылили две танкетки и несколько мотоциклистов.

Когда колонна поднялась на пригорок, откуда виден был колхоз «Первомай», немцы заметили какое-то непонятное движение на расположенном здесь немецком кладбище. Человек с полсотни крестьян старательно работали лопатами, граблями и метлами. Вейс остановил колонну, вышел из машины. Крестьяне вначале немного растерялись. Многие казались очень напуганными, но вскоре они начали работать, как и прежде, не обращая внимания на немцев. Одни нарезали дерн, другие подносили его, аккуратно обкладывали каждую могилу. Девчата развешивали на крестах длинные гирлянды дерезы, подметали землю,

Вейс, самодовольно улыбаясь, наблюдал за их работой.

— О-о! Что я говорил? — повернулся он к лейтенанту Коху.— Они будут уважать нас. Они уважают, любят нас.

Лейтенант Кох, не всегда разделявший восторги коменданта и смотревший более трезво на вещи, хотел сказать, что эти люди если и любят немцев, то больше всего мертвых. Но Вейса уже рядом не было. Он подошел к крестьянам, любовно осмотрел прибранные могилы. Особенно понравилась ему одна, щедро украшенная зеленью и цветами. Прочтя надпись на кресте, он узнал, что здесь похоронен немецкий подполковник.

— Кто есть старший у вас?

Из толпы вышел Сымон. Кох узнал в нем человека, которого он назначил старостой, и сказал об этом коменданту.

— Староста? — спросил Вейс.

— Так точно, господин офицер. Поставленный вот ими,— движением глаз Сымон показал на Коха.

— Кто приказал привести в порядок кладбище?

— По моему приказу, господин офицер. Нельзя так, чтоб без присмотра.

— Ты есть молодчина! Ты есть верный слуга Германии. Мы никогда не забудем тебя. А партизаны есть у вас? — перешел он вдруг к другому делу.

— Есть, господин офицер.

— Где?

— Они в лесах, господин офицер. Вчера ограбили наш обоз с хлебом. Я послал донесение в волость. А в деревне Клинки тоже урожай забрали, а старосту убили.

— Ну хорошо, хорошо! Работайте себе. А партизан нечего бояться, мы наведем здесь порядок.

— Да мы не боимся, господин офицер, но жизни решаться кому охота? Они шутить с нами не любят.

— Ничего, ничего, бояться нечего! — обнадеживающе говорил Вейс, а сам с еле скрываемой тревогой посматривал на бескрайний лес, со всех сторон обступивший небольшое поле и ближайшую деревню.

— Лейтенант,— обратился он к Коху,— поезжайте в моей машине, а я сам поведу колонну, поеду в передней танкетке. Ну, работайте! — приветливо помахал он еще раз рукой группе женщин и девчат. Немного осмелев уже после неожиданного появления немцев, они с интересом разглядывали офицера так ласково разговаривавшего с Сымоном.