Независимая колония (СИ)

Я не понимал, что происходило, и продолжал рваться вперед, хоть большинство солдат осталось позади. Вокруг меня все горело от алого цвета бесконечных английских мундиров. То чувство, что так упорно подталкивало меня вперед, вдруг исчезло, заполнив душу страхом, и я отчетливо услышал крики « Отступаем!». Я стиснул зубы, повинуясь общему порыву, но не собирался бежать как последний трус. Внезапная вспышка ярости ослепила меня, и я, не отдавая себе отчета, бросился на первого попавшегося англичанина, даже не подумав, почему вокруг него почти нет американцев. Был лишь один порыв - убить врага. Столько, сколько смогу, пока еще стою на ногах.

Резкая боль затопила собой все мое тело, сковывая движения. Я почти не слышал собственного крика и не помнил своего падения, только дрожал на холодной земле, вдыхая пыль и чувствуя, как боль затапливает мое сознание. Я беззвучно вскрикнул, хватаясь ослабшими руками за глубокую рану, отчаянно пытаясь сделать вдох, но воздух растворялся, не достигая цели, и я ощущал собственный хрип в давящей тишине.

Сквозь все усиливающеюся боль, я с трудом поднял взгляд и почему-то на мгновение узнал в англичане Артура, а затем что-то сильно ударило меня по голове, и все поглотила темнота.

***

- Вот не люблю тебя хвалить Фей… Артур, - едва сдерживая насмешку, сказал Скотт, рассматривая, как располагаются солдаты во временном лагере, - но это правда было красиво. Сделал их как детей, - он засмеялся, и я почувствовал на себе его пристальный взгляд, но даже не удостоил его вниманием. Мои руки слегка дрожат после боя, а мысли не покидают Америку. Он должен был проиграть, чтобы понять бессмысленность его затеи. Но это слишком жестокий урок для моего маленького Альфи. И я понятия не имею, что с ним сейчас.

- Что-то ты какой-то не радостный. Помню, когда мы с тобой воевали, ты как безумный маньяк смаковал каждую победу. Неужели твой мелкий щенок настолько плох в бою, что даже победа не в радость? - спросил Скотт, неспешно прохаживаясь по моей личной палатке, которая больше походила на какой-то шатер. Как и положено для командного состава.

- Да пошел ты, - резко ответил я, но все же посмотрел на шотландца, - хотя, ты в чем-то прав, - я с трудом улыбнулся и переплел пальцы вместе, - это было легко, - но это я сказал только чтобы немного позлить его. Не говорить же на самом деле как трудно мне было в этом бою. Если быть честным с собой, то когда бой закончился, я словно очнулся от транса и меня до сих пор окутывает страх и странная паранойя. Мне кажется, что я смертельно ранил Америку. И от одной этой мысли мне становится плохо. Я участвовал в бою только в самом конце, и шансов на то, что он был среди тех солдат, почти нет. Я так хочу в это верить.

- Я учил его сражаться… - случайно вслух произнес я, вспоминая уроки фехтования, которые я давал Америке, надеясь, что хоть что-то из этого помогло ему сегодня.

- И как ты его учил сражаться? На заднем дворе вашего особняка по правилам “к бою готов”, “ранил”, “убил”? - презрительно хмыкнул Скотт, все еще осматривая мою палатку, - он, небось, сегодня впервые узнал, что такое сражение. Я чуть со смеху не помер, когда увидел его сброд. Они даже в прямую линию встать нормально не могут! - он рассмеялся, а я снова вспомнил, как ряды синих мундиров быстро расползлись во все стороны, стоило им столкнуться с шеренгами англичан. Сколько же людей мы там положили?

- О, а вот и оно, - довольно проговорил Шотландия и достал из небольшого ящика, стоящего у входа в шатер, бутылку вина, - Это Франциск что ли прислал? Я надеялся, здесь скотч будет, или что покрепче. О, еще и шампанское. Спасибо, хоть не розовое, - немного расстроено проговорил он, оглядывая победную выпивку, но все же откупорил бутылку красного вина, - А ты молодец, я думал, будешь долго с Америкой возиться, а ты его в первом же бою прибил, - похвалил он меня. От его слов мое сердце пропустило один удар, и кровь отхлынула от лица, - по крайней мере, так среди солдат говорят, вроде кто-то его видел или слышал от американцев… - задумчиво продолжил Скотт, пытаясь вспомнить источник новостей, а сам достал бокал и налил мне вина, - заслужил.

- Ты что тут вообще делаешь? - я со злостью посмотрел на предложенный бокал и не взял его. Сука, пришел, чтобы посмеяться, выпить и пожрать на халяву! Мне было тошно от его голоса, от насмешек и оскорблений в сторону Америки. Америка хорош в бою, но войны – не его. Я учил парня обращаться с рабами и убивать индейцев. Я учил его езде на лошадях и… Я не мог его убить. От страха и непонятного гнева меня всего затрясло. Я вскочил с места, схватил бокал вина и кинул его в Скотта, но рыжий гад ловко уклонился, только несколько бордовых капель вина оставили след на его форме.

- Пошел вон! - прохрипел я, готовый наброситься на собственного брата и перерезать ему глотку. Что угодно, лишь бы его слова оказались наглой жестокой ложью.

- Если ты не уберешься по своей воле, я сам тебя вышвырну!