Нездешний человек. Роман-конспект о прожитой жизни

— Я? В рекламе по телевизору красоваться. Бабки, говорят, офигенные.

— А что рекламировать станешь?

Тут Анетта воодушевилась, речь её потекла полноводной рекой. «А мне по барабану. Хоть пиво, хоть колготки, хоть прокладки. Удобно, да и показывают их вежливо, только лицо и видно. Могу и наркоту, кофе какое или „Пепси-колу“. Блядовать тоже хорошо, Нюшка вон гуляет, горя не знает, на иномарке в манто с водилой ездиет. Между прочим, педрила. Водила, то есть».

«Нюшка — это от слова ,,ню“?» — поинтересовался я. Мне показалось, что вопрос был задан достаточно внятно, но он всё равно остался без ответа. Наверное, Анетта не привыкла, чтобы её перебивали. Одновременно я подумал, что моя-то Нюшенька далеко пошла, шьёт свадебные платья людям в Нью-Йорке. Вот ведь странно — имя одно, святая покровительница — тоже одна, а вот люди — разные. Что тебе Нюшка или Анетта, что тебе Нюшенька или бабушка Аня, пусть земля будет ей пухом. На самом деле нынешний человек не верит в ангелов, так что ему всё равно, как его назвали. Дело не в имени, а в чём-то другом. Что до Анетты, я, видимо, был ей как минимум симпатичен. Не как мужчина, а как человек. Она продолжала повествование, делилась опытом.

«Я тоже блядовать пробовала, но у меня слизистые сильно нежные, натираются быстро. Да и вход в тебя такой делается, что хоть на санках въезжай. Вы же на санках в глубоком детстве, наверное, ездили, так что понимаете, о чём речь. Кроме того, у меня грудь маловата, в газетах пишут, что можно силиконом заправить, а силикон только импортный годится, мне не по средствам. А от отечественного только жопа растёт. Страна у нас бедная, настоящего силикона ждать да ждать».

«Да, дорогая Анетта, при таком пессимизме ты своим телом денег много не заработаешь», — подумал я, но это не помешало ей продолжить свои размышления.

«Минетом же я однозначно брезгую: Нюшка говорит, что от него прыщи на носу вскакивают. Оно мне надо? Впрочем, можно с интересными людьми познакомиться. Вон, на кинофестивале подваливает к Нюшке за столик видный мужчина, лицо вроде знакомое, но одет в драные джинсы. Она его по-простому и спрашивает: «Я с тобой уже спала или ещё нет? Если нет, может, попробуешь? А не то проживёшь жизнь свою зря». А оказался, между прочим, Грегори Пекк. Наверное, врёт. Это она для меня Нюшка, настоящим же людям представляется Александриной. Себя жалеет, даёт с разбором, зашивается, между прочим, после каждой встречи. Изображает девственницу, а за это отдельный прейскурант. И это при живой-то дочери! И это называется мать? А вообще-то, я не люблю, чтобы меня чужие мужики лапали. Мужики, они что? Щетиной колются, водку жрут, ноги волосатые, воняют по-зверски. Обоняние портится. Педикюр им наводить? Или перманент на лобке? Грудные мышцы — жёсткие, как у природной курицы, живущей на воле. Такую не прожуёшь. А грудь нежная должна быть, чтобы младенцам не больно. Я уж как-нибудь сама с собой справлюсь, вот и фаллоимитаторы заметно подешевели, у нас в Бескудниках — так просто акция».

«И вот всё это ты говоришь мужчинам?» — с ужасом спросил я.

«Кто, я? Говорю мужчинам? Никогда! Я мужчинам говорю только приятное. Например: „Как возбуждает меня твой пот из подмышек! Только не посягайте, прошу вас, на мою нравственность!" Или „Дай мне потрогать твой потрясающий брюшной пресс!" Некоторым нравится фраза „Ты не мужчина, а настоящий самец!". Некоторые предпочитают альтернативный вариант: „Ты не самец, а настоящий мужчина!". Так что дело наше творческое, требует знания психологии. В общем, я говорю приятное, но думаю всё по-своему».

«Приведи-ка пример», — попросил я.

Анетта посмотрела на меня в зеркало, слегка нахмурилась. «Например? Да у тебя не хуй, а чучело».

Судя по всему, Анетта не воспринимала меня как дееспособного мужчину. Наверное, она была права. Она, вообще-то, была по-своему неглупа и по-своему откровенна. Продолжая предыдущую мысль, Анетта произнесла: «А вообще-то, я за границу хочу. Я её в кино видела, и мне там понравилось. Там обменников нет, зато у всех есть доллары. Чудеса!»

В очередной раз я подумал, что женщина не имеет отечества. Женщина — она и есть женщина. Она — сосуд: что нальёшь, то и будет. Было б только кому. Желание катапультироваться обожгло с новой силой.

Анетта оглядела меня, практически лысого, — сверху вниз. «Вы заказывали модельную стрижку, но мне показалось, что так будет лучше. Так что делаю я тоже всё по-своему. Надеюсь, вы довольны?» Визажистка закачалась на шпильке. Она была отвратительна. На образ Создателя не походила совсем. Всё-таки Анетта, всё-таки женщина.