Читаем Нежна завист полностью

— Благодаря — казвах аз и му подавах десетачка. Вземаше я и с леко раздразнение отново ми благодареше. Когато получех рестото, три и петдесет, за пореден път произнасях същата дума, прибирах парите и грабвах чантата си.

— Благодаря — казваше Дуейн.

Бог знае как ли е в Япония.

Разбира се, в случая на Кийша не се разменяха никакви реплики. Дори таксиметровите шофьори не се впускаха да разказват цялата си история. Никой не би се осмелил.

Но невинаги в офиса цареше еднообразие и скука. Понякога изживявах срам и раздразнение. Най-честата причина за това бе Кевин Харви от администрацията. Носеше титлата „административен чиновник“, а всъщност бе най-старото пощальонче на света. Беше на тридесет и пет, с оредели пепеляворуси коси, които приглаждаше на мазни кичури върху плешивото си теме, и подпухнало тяло с толкова издути гърди, че би трябвало да носи сутиен. Винаги бе облечен с евтина прозрачна риза, цялата в петна от пот, въпреки че в сградата имаше климатици.

Кевин изпитваше симпатия към мен, както биха се изразили майка ми и Джени.

Застояваше се пред бюрото ми. Подаваше ми всяко от писмата за Шеймъс поотделно, съвсем бавно. Всеки ден изпробваше различни „мъжки ухания“, сред които любими му бяха „Олд Спайс“ и „Борова свежест“, и се опитваше да ме впечатли с великите си замисли.

— Имам идея за „Федерал Експрес“ — каза той един ден.

— Чудесно, Кев — отвърнах и забих нос в документите.

— Цветни пликове. Тези, които използват, са толкова еднообразни.

— Заета съм, Кев.

С тези думи попарих надеждите му и го накарах да се изчерви.

— Добре, добре. До утре. На същото място, по същото време, ха-ха-ха.

Джени ме изгледа намръщено, когато претоварената количка на Кев сви зад ъгъла.

— Горкият човечец! Не бива да бъдеш толкова жестока с едно невинно божие създание, Александра. — Говореше за Кевин, сякаш бе коте, чийто крак бях строшила.

— Не искам да го заблуждавам — засрамено отвърнах аз.

— Можеш просто да се опиташ да бъдеш по-любезна. Външността не е всичко.

Гласът й издаде укор. Никога не бе заговаряла на по-лична тема. Защо да ми пука какво мисли за мен някакъв стар нещастник? Все пак по обяд отскочих със смачкания си сандвич до пощенския отдел. Бог знай защо, Кев изглеждаше готов да заподскача от радост, когато ме видя. Това ме накара да се почувствам още по-виновна и така обядът с него се превърна в ежеседмична традиция.

— Така те харесвам — одобрително подхвърли Джени.

Трябва да призная, че тайно се почувствах поласкана, както при редките й похвали за печатането ми или уговарянето на срещи по телефона.

— Ставаш все по-… компетентна — казваше тя понякога.

Е, човек винаги се радва, когато го хвалят.

Една сутрин, докато работех на компютъра, ми се обадиха от „Личен състав“, за да ми кажат, че Джени е в болнични. За миг се разтревожих за нея. Какво ставаше с мен? Явно полудявах.

— Просто грип — успокои ме служителката. — Но трябва да се лекува. Ще изпратим някого да ти помага. Джени настоява ти да поемеш нейните задължения.

— Добре — промърморих аз и се усмихнах самодоволно, докато чаках да пристигне някоя шестнадесетгодишна хлапачка с дъвка и пънк прическа. Щях да я нахокам заради външността й и да я изпратя да си придаде по-приличен вид, но за моя изненада влезе възпълна жена на средна възраст на име Рода Блек, бе облечена в зелен костюм и имаше такава скорост на набиране, че ми се зави свят.

— Бихте ли се заели с тези писма и този телефон? — смутено я помолих. Не вдъхвах никакъв авторитет.

— Само това ли? — недоверчиво попита Рода и огледа купчината, сякаш й се струваше микроскопична.

— Е, може и това — предизвикателно казах аз и й подадох няколко доклада и две извлечения, които биха ми отнели дни.

Рода изсумтя.

— Явно не те претоварват с работа тук.

Не й обърнах внимание. Какво ме интересуваше, щом можех да отскоча до дамската тоалетна и да сложа ново червило и фон дьо тен? Бях повишена в длъжност, макар и само за ден. Това означаваше да седя на безупречно подреденото бюро на Джени и да отговарям на телефонни обаждания само от влиятелни клиенти. По-важното бе, че щях да бъда близо до Шеймъс. Очаквах да пристигне около девет без пет. Имах време да оправя грима си, да се напръскам с парфюм и да приготвя еспресо, както го обича.

Появи се точно на секундата. Удивително. Беше неотразим, с вишневочервен костюм, тъмнокафяви обувки, аромат на портокал и старателно сресани и напръскани с лак коси, които ако не бяха укротени, мигновено биха се разпилели на немирни къдрици. Стискаше куфарчето си под мишница като корпоративен воин с осанка, от която коленете ми се подкосиха.

О, как ми се искаше да върна часовника с няколко часа назад. Достатъчно време, за да мога да открадна малко от грима на Бронуен и да измоля от Кийша някой марков тоалет, дори не на топдизайнер. Само да не бях с консервативния сив вълнен костюм, който бях облякла набързо.

Първото, което издаде погледът на зелените му очи, бе… раздразнение.

— Къде е Джени? — почти изръмжа той.

— А… болна е от грип — отвърнах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор