Читаем Нежность ее губ (СИ) полностью

Он дал мне все возможности почувствовать себя серой крысой, что жмется в угол при виде яркого огня факела, что прижимают люди в страхе, и в желании убить эту самую серую крысу, но только гасконец не учел одного: чтобы убить меня, то одного огня мало. Огонь способен разогреть во мне будущий пожар, что спалит ко всем чертям королевство и заставит полыхать вместе с ним и самого короля. Он ухмыляется каждый раз проходя мимо меня, и его скользкое прикосновение двумя пальцами к моей спине буквально заставляет испытывать гнев, благодаря этому я готова продолжать борьбу меньшинства. Борьбу тех, кто сдался. Борьбу за справедливость. Борьбу за власть над теми, кто считает себя выше остальных. Все это навеяло мне воспоминания, когда мне было девять лет, то отец приговорил местную знахарку к повешенью за колдовство, как и ее малолетнюю дочь. Девчонка лет шести была казнена перед моими глазами, и тогда впервые я увернулся от поцелуя в висок моего покровителя. Это было настолько горько, что после я никогда не позволяла ему дотрагиваться до себя. И вот сейчас, когда я чувствую эти прикосновения короля, меня выворачивает наизнанку.

Он сослал Марго в свой бывший замок, как в тюрьму лишив ее всех привилегий, всех прерогатив. Оставив ее там, он обременил ее страдание бесконечностью. Она, женщина, что хотела мужской любви, любви своего супруга должна поплатиться за его прелюбодеяние, за мою страсть, за свою одержимость. Он оставил меня при дворе и для меня это сродни наказанию. Я желала бы быть рядом с той, кто поплатилась за мою любовь, но король это чувствует. Он чувствует все, но ждет момента, чтобы подставить предательскую подножку. Конечно, теперь ему быть хозяином Франции, но только я буду умирать смеясь. Моей слабости ему не добиться. В моей душе уже скалят зубы честь и порок. Дитя ведьмы не прощает обид. Королю еще предстоит искупить свои грехи перед мной. Я стану его главным правосудием. Мне предстоит преподать ему последний урок. Боже, как это скверно.

Я сидела на диване вместе с Шарлоттой де Сов, и просто наблюдала, как король окучивает очередную прелестницу Франции. Шарлотта родила мертвого сына, и когда вернулась к светским женщинам, то узнать ее было практически невозможно. Вместо печально-завораживающего взгляда, я видела животную тоску, что рвала черной собакой ее душу. Как же де Сов было трудно находится среди всех этих людей, что забудут завтра лица своих любовников, что забудут завтра свои обещания, и свои клятвы. Она любила герцога Де Гиза, и узнав о его спасении в ту роковую ночь покушения, то обрадовалась, но только он ей больше не писал, как и были забыты его подвиги женитьбы и вся любовь. Мне хотелось просто обнять эту женщину, но только ей хотелось одиночества. Она хотела оставаться наедине с собой. Рядом со мной место долго пустым не было, и когда графиня Монсоро села рядом, то я не на шутку удивилась.

-Можно подумать, что Вы делаете мне жест чести.-ухмыльнулась я.-кажется, Вы уже перестали меня ненавидеть?

-С чего бы это?-графиня отпила глоток терпкого вина.-не льстите себе, Виктория, моя ненависть никак не мешает мне уважать Вас.-она сделала еще глоток.-кажется, теперь Вы остались без покровительницы.

-Простите?-нахмурилась я.

-Марго. Милашка покинула нас на неизвестный срок, и Вам, как ее верной фрейлине должно быть тяжко.-графиня облизнулась.-что же, кажется, что после этого громкого скандала, здесь хорошо только королю.

-Свинья везде найдет грязь.-я вздохнула.-поэтому, не обращайте внимание на это.

-Что же,-она приобняла меня за плечо.-а Вы, как я понимаю по столь дерзкой интонации, планируете саботаж?

-Хотите поучаствовать?-не сдержала ухмылки я.-не возьму Вас из принципа, дорогая.

-А я не напрашиваюсь, но между нами,-она облизнулась.-просто я подумала, что изменчивому Сету всегда придется объяснять Осирису свое непостоянство. Вы либо станете моей соратницей в выживании Версаля, либо станете той, кого я, словно сокол загрызу первой.

-Кажется,-я самодовольно ухмыльнулась.-Ваш клюв уже не закрывается.

-В такой суматохе очень трудно разобраться, где шут,-ее ладонь сажала мое плечо.-а где шальной удачи милая девица. В конце концов, не напрашивайтесь, для меня Вы, как цель для охотника.

-Только «на мушке» держу Вас я.-аккуратно взяв из ее нежных рук бокал, я сделала последний глоток.-имейте ввиду, дорогая.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги