Читаем Нежность в аду полностью

Один жёлудь может прорасти деревом, его листья будут давать кислород

Многие кладут трубку Клик!

Как удар гильотины

Моя отсечённая голова на белом, как кость, ковре

Если они оставляют свой номер - у них серьёзные намерения

Я слишком нервозен Слишком напуган

Чтобы подойти к блеющему телефону

Пропустил звонок от матери

Она за три тысячи миль отсюда, все равно что среди колец

Сатурна

Сарасота, Флорида, отовсюду по-детски улыбаются киоски со свежевыжатым

апельсиновым соком

Я не разговаривал с матерью тринадцать лет

С тех пор, как раз и навсегда объяснил ей, каковы мои планы

Всё, что она сказала - "Где ты, милый?", её

голос - пуповина

Это могло стать примирением

Мои дни накатывают и отступают, как тёмно-зеленые волны

Я слушаю записанное на пленку человеческое карканье

Голоса громоздятся, как куколки бабочек или могилы

Я собираюсь с мужеством, чтобы перезвонить избранным агнцам

Избегая козлищ и их соблазнительных рогов

И вот

Живые голоса на натянутом проводе, балансируют

обнаженные трахеи

Некоторые все-таки слишком переборчивы, туповаты, неотесаны, но моментами прекрасны, - внезапные выбросы ранимости, причудливые откровения, - они отчаянно протягивают мускулистые руки, скалолазы, цепляющиеся за бесценную жизнь, но снова начинающие мучительно искать правильный ответ, как узники концлагеря

"У тебя низко висят яйца?" - ни с того, ни с вообще-вообразимого-хоть-как-то-ясно-откуда-взявшегося сего

Ты бы отдал душу чтобы не попасть на эти американские горки но твоя жизнь ярко размалеванный карнавальный вагончик с вырезанными по боками драконами и радугами уже уже уже с тех пор как яичник принял несущую зачатие сперму

Колеблющиеся вампиры, одна фальшивая нота - и они не станут пить мою кровь или я

отпущу их и не стану пить их кровь в любом случае я тоже стану

вампиром

Учтивый угарный газ

Некоторые из них - трепещущие ангелы, обнажающие свои души

Всегда женоподобные, - к сожалению, не возбуждают,

Но дровосека я на этот раз не хочу тоже

Где Гекельбери Финн, когда он тебе нужен, в каких Солнечных Системах

он сейчас обитает, имею ли я право попросить проплыть с ним

по Миссисипи всего один раз, и сердце мое успокоится

этим

Моя ДНК в частных объявлениях орешки для жрущей толпы

Большой стриптиз джентльмены прошу смотреть на центральный ринг

Вот серебряная пломба из моего зуба, мои ресницы, ребро, которым

я верчу перед вами, как волшебной палочкой, и вот, наконец, моя

пульсирующая аорта

Небоскребы шепчутся о чудовищной дерзости моего

объявления о

Любви

Призрак моего отца хромает по комнате, курит

"Мальборо"

Пытается полюбить меня Наконец-то Он пытается обнять меня,

но я по-прежнему не даюсь

Телефонная связь превращается в мембрану медузы

Каждая беседа с падшим ангелом означает смерть

Распятие, они хотят всего сразу, как фашисты

Силы на то, чтобы рискнуть, иссякают слишком быстро, как молодой, игривый,

задушенный шкафом Рудольф Валентино, плакавший от боли в последний

день своей жизни; на тумбочке у кровати - изумительные лиловые орхидеи

от влюблённого шестнадцатилетнего Гэри Купера

Утешение, прибывшее слишком поздно

40) Странный случай с домохозяйкой

выбеленные кости домохозяйки

грудой лежат рядом с её

посудомоечной и сушильной машинами

её дети рано пришли

из школы но

играли во дворе

не вошли, как обычно, чтобы показать

полученные задания и съесть вкусности

разложенные у аквариума

из её сумки висящей в шкафу

выползли сны

теперь они хохочут

посуда в отличие от нее лежала в раковине

но была уже замочена

даже мамам-дроздихам несущим червяков

своим детям было противно

её муж консультант по инвестициям

многообещающий

но как все говорили не-такой-умный-как-его-жена

обнаружил её кости когда досмотрел

вечерние новости

41) Худшая ночь моей жизни

Я услышал, как застонала мама

Я не понимал, что происходит

Было далеко за полночь

Я решил не включать лампочку у кровати

Может быть, взломщик пытается её убить

Я пришел в ужас

Схватил свой кубок за успехи в плавании в седьмом классе

Ещё один стон

Громче

Он убивал мою маму

Я прокрался через гостиную

Я мог убить его одним ударом

Я заглянул за дверь

В темноте я увидел отца

на матери

Он душил её

Я огрел его по голове

42) Молодой тренер по плаванию в YMCA

Чикано Может быть, 23 или 24 Солдатская стрижка

На обоих плечах вытатуированы драконы

На спине бандитская татуировка

Нежно, как жених, ведет старую, скрюченную азиатку по

сапфировым цементным ступеням

Поддерживает свою невесту в ходе ритуала

Инвалидное кресло азиатки кренится на краю бассейна,

совершенно

Неподготовленное ко всему этому

Теперь в воду

Он берет её за руки, поддерживает на плаву

Я наматываю дорожки за разделяющей нас тонкой улыбкой из немного неловких

красно-белых буйков

Я стараюсь сосредоточиться на плавании

Но не могу

Его ноги оказываются в опасной близости от меня, сильные и мускулистые,

как рельсы

У него лицо, как у Валентино, запотевшие очки скрывают мои томящиеся

глаза

Древняя азиатка выглядит так, как если бы весь Китай нежился в бассейне,

Как если бы тайные золотые храмы вставали из пахнущих хлором паров,

Как в каком-нибудь приторном, но прекрасном фильме Эстер Уильямс

Она погружает лицо в воду и пускает пузыри И он тоже

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 шедевров русской лирики
100 шедевров русской лирики

«100 шедевров русской лирики» – это уникальный сборник, в котором представлены сто лучших стихотворений замечательных русских поэтов, объединенных вечной темой любви.Тут находятся знаменитые, а также талантливые, но малоизвестные образцы творчества Цветаевой, Блока, Гумилева, Брюсова, Волошина, Мережковского, Есенина, Некрасова, Лермонтова, Тютчева, Надсона, Пушкина и других выдающихся мастеров слова.Книга поможет читателю признаться в своих чувствах, воскресить в памяти былые светлые минуты, лицезреть многогранность переживаний человеческого сердца, понять разницу между женским и мужским восприятием любви, подарит вдохновение для написания собственных лирических творений.Сборник предназначен для влюбленных и романтиков всех возрастов.

Александр Александрович Блок , Александр Сергеевич Пушкин , Василий Андреевич Жуковский , Константин Константинович Случевский , Семен Яковлевич Надсон

Поэзия / Лирика / Стихи и поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия
Живая память. Том 3. [1944-1945]
Живая память. Том 3. [1944-1945]

В руках у Вас книга, которую нельзя отложить, не прочитав ее. Это — не роман и не повесть, это страстный порыв рассказать о событиях, которые всегда будут в памяти народа. Каждое слово ее проникнуто правдой, одухотворено поиском истины.Трехтомник «Живая память» — уникальная летопись героизма защитников Отечества в битве с фашизмом, сурового пути к великой Победе. В народе говорят: «Чтобы оценить Сегодня, увидеть Завтра, надо обязательно оглянуться в Прошлое». В этом помогут три тома, созданные большим отрядом ветеранов Отечественной войны — от солдат до маршалов, партизанами, тружениками тыла, писателями, учеными, журналистами. Материалы книги — это свидетельства очевидцев, они объективно и правдиво раскрывают грандиозный подвиг нашего народа, несут большой патриотический заряд.Особенность книги — разнообразие жанров. Здесь воспоминания, очерки, фронтовые дневники, статьи, документы, письма, стихи, фотографии, репродукции картин. Издается трехтомник Объединением ветеранов журналистики России при Союзе журналистов Российской Федерации. Убеждены, что красочный трехтомник «Живая память» будет достойным подарком ветеранам войны и труда к 50-летию Победы, привлечет внимание нашего юношества, широких читательских кругов.

Ашот Граши , Максим Коробейников , Махмут Ахметович Гареев , Михаил Петров , Федосий Мельников

Биографии и Мемуары / Поэзия / Лирика / Проза / Военная проза / Прочая документальная литература