Незначительное (ЛП)

  Одно можно было бы сделать, если бы вы стояли рядом со статуей: поднять голову и увидеть над самым дальним гребнем жилища зелень холмов. Патель вырос с этим, с шерстяными городками, построенными в долине, с силой текущей вниз воды. Несмотря на то, что эта промышленность в значительной степени исчезла, она изменилась, города продолжали жить. Брэдфорд. Уэйкфилд. Галифакс.

  Пателя пронесло мимо полицейского участка в потоке машин, которые мчались по широкой кольцевой дороге. Его извинения уже были у него на устах, прежде чем старший инспектор Данстан демонстративно взглянул на часы.

  Тонкогубый констебль вел их по дороге в долине к Хебденскому мосту, мимо каменных стен и почерневших каменных часовен, крошечных киосков, которые, казалось, были встроены в парадные комнаты домов, фабрик, продающих дубленки и сабо, рыбаков в зеленый пластик, мелькавший кое-где вдоль канала.

  Данстан сидел рядом с Пателем на заднем сиденье машины, смотрел в окно и почти ничего не говорил. Овцы смотрели на него, перепачканные, с крутых склонов полей.

  «Эта фотография, которую вы отправили по факсу, — сказал Данстан, проходя мимо Митолмройда, — чертовски бесполезна».

  Это был цветной снимок восьми-девятилетней давности, едва ли не единственный снимок его бывшей жены, который сохранил Майкл Моррисон.

  «Я был твоим начальником, дорожку по лесу палками прокладывал, водохранилище местное копал, каналы».

  Патель вежливо кивнул, ничего не сказав.

  «Еще один пацан, не так ли? Не так давно?

  "Сэр."

  — Где они ее нашли?

  «Старые железнодорожные ветки».

  — Вот и все. Это то место, где нужно искать. Чтобы мы не гонялись за хвостами с иголкой и стогом сена здесь.

  Хебден-Бридж , гласила вывеска, Пеннинский центр.

  В остальном день начался хорошо. Один из соседей Моррисонов, живший через восемь дверей, позвонил в участок и рассказал дежурному сержанту о транзитном фургоне, припаркованном возле их дома. Двое мужчин занимались украшением; в субботу они содрали обои с гостиной и подготовили ее к новой покраске. Они оставили фургон до воскресенья, прежде чем вернуться в понедельник утром.

  Дивайн нашла пару по контактному номеру, они вдвоем подрабатывали своей обычной работой в крупной строительной фирме, в настоящее время занятой преобразованием одной из викторианских фабрик в старом районе Лейс-Маркет в эксклюзивные квартиры и офисы. Там, где первоначальный владелец устроил часовню в подвале и платил своим работникам за посещение с семи до семи тридцати каждое утро, новый предприниматель думал о корте для сквоша и сауне.

  «Да, — признал один мужчина, — старый зеленый фургон. Это наше. Не проблема, не так ли? Не налог? На посту».

  — Делать там небольшую работу, — сказал второй мужчина, — больше одолжение, чем что-либо еще. Друг друга, понимаешь? Послушай, тебе не нужно ничего говорить об этом в налоговую, не так ли? НДС?"

  Грэм Миллингтон был на полпути к своей машине, направляясь к дому за домом, слегка щелкнул кнутом, когда констебль окликнул его. Миссис Маклафлин, в голосе которой звучало сильное беспокойство, хотела поговорить с кем-то, кто работал над расследованием. Не кто угодно.

  Мойра Маклафлин ждала за дверью, пока подъезжал Миллингтон. Дом мало чем отличался от дома Моррисонов, всего в двух коротких улицах от них. Она открыла входную дверь и быстро втянула Миллингтона внутрь. Это была невысокая женщина с опухшими лодыжками, с мягкими волосами после химической завивки и в бежевом платье, которое застегивалось до шеи.

  — Это из-за пропавшей девушки? — спросил Миллингтон.

  «Пожалуйста, — сказала она, в ее голосе дрожала тревога, — пройдите в другую комнату».

  Они сидели в холле мечты Дралона с горящим торшером, с задернутыми занавесками, еще не было и одиннадцати утра.

  — Это машина, — сказала Мойра Маклафлин.

  "Машина?"

  «Машина, которая была припаркована на полумесяце. Вы спрашивали об этом в новостях.

  «Хэтчбек? Новая звезда?"

  Она кивнула, метнувшись вперед, как птица на кормушку.

  "Что насчет этого?"

  Пальцы женщины на мгновение сцепились, а затем смялись друг в друге, движением распухших костяшек и колец. — Видите ли, — сказала она, не глядя на Миллингтона, глядя куда угодно, только не на него, — мы припарковали его, а не снаружи…

  "Мы?"

  "Он. Мой друг."

  Боже милостивый, подумал Миллингтон, вот в чем все дело. У нее роман.