Незнакомец. Шелк и бархат

— Я не думаю, что ей когда-либо было дело до других людей. Как-то раз я слушала по радио «Пер Гюнт»[20], и там Ибсен говорит про Пера Понта, что он… доволен самим собой. Мне показалось, что она… госпожа Турен… была как раз такой.

— У нее было слишком много денег, — наставительно проговорил Жак. — Она была богата, как тролль — это сравнение здесь вполне уместно. Ведь это были, кажется, доврские тролли — те, которые учили его быть довольным самим собой, не так ли? И которые призывали Пера Понта ухватиться за этот жизненный принцип?

— Горный король, — пробормотала Мария. — Да-да…

— Пока был жив Фольке Фростелль, — сказал он задумчиво, — все было иначе. В том браке он имел явные финансовые преимущества, и ему удавалось держать ее в узде. Но Хенрик — нет, он не такой. Он слишком зависим от нее, хотя его и тяготит эта зависимость.

— Разве они… — она запнулась. — Разве они не были счастливы?

— Они не ссорились, не ругались, если ты это имеешь в виду. И тем не менее…

— Жак! — Она пытливо заглянула ему в лицо. — Как… как близко ты был знаком с ней? Ты был ее другом? Я надеюсь, ты… ты не был ее любовником?

Он рассмеялся, показывая белые зубы.

— А если я действительно был ее любовником, что тогда? Ты сочла бы меня человеком, морально опустившимся?

— Нет. Не опустившимся. Но ты… ты слишком хорош для нее.

— Очень мило с твоей стороны говорить так.

Он стал смущенно поигрывать рукавом наполовину сшитого женского пиджака из толстой черной ткани с крупным коричневым рисунком.

— Отличная вещь. Смелый фасон и ткань очень любопытная, как будто вязаное полотно. Что это — шерсть?

— Сорок процентов вискозы и шестьдесят процентов льна, — сухо ответила Мария. — Это же «Валена», ты собственноручно нарисовал эту модель.

Его выручил из затруднительной ситуации криминальный эксперт Линдстедт, который хотел, чтобы Мария Меландер идентифицировала содержимое мусорной корзины.

— Здесь несколько сотен окурков, как со следами губной помады, так и без нее. Какие сигареты курила убитая?

— Я… я никогда не обращала на это особого внимания. По-моему, «Кент».

— Какое количество окурков относится к тому времени, когда она приходила сюда на примерку? И сколько из них появилось потом — во время ее второго посещения?

— Откуда я могу знать? — проговорила Мария, чуть не плача. — Когда мы закрылись в половине шестого, все пепельницы были переполнены, но курила не только госпожа Турен — и госпожа Арман, и Ивонне ответил ее будущий муж.

Эксперт что-то сердито пробормотал себе под нос, а некоторое время спустя заявил Кристеру Вику, что ему никогда раньше не доводилось сталкиваться с такой непреднамеренной и основательной уборкой места преступления, которая до такой степени была бы на руку убийце.

— Если она, конечно, действительно была непреднамеренной.

— Ты становишься чертовски подозрительным, — проговорил Кристер, любовно набивая свою трубку. — Скоро ты заткнешь за пояс самого Отто Венделя, хотя есть, конечно, образчики и похуже. Вы нашли ножницы?

— Нет.

— Ну, уж их-то маленькая фрёкен Меландер вряд ли случайно стерла своей тряпкой.

Линдстедт ничего на это не ответил.

— В туалете на раковине мы обнаружили следы крови. Надо изолировать комнату закройщицы и этот туалет. За надобностью пускай ходят в другой туалет — тот, что возле кухни. Что же касается остальных комнат — я сдаюсь. Здесь побывало слишком много персонала, слишком много клиентов и Мария Меландер слишком основательно навела в них порядок, чтобы они могли нам что-нибудь рассказать. Я думаю, нам следует сосредоточить все наши усилия на той комнате, где был обнаружен труп. Теперь, когда труп увезли, мы можем всю ее исследовать через лупу.

— А где Палле?

— Он заперся в салоне с черноволосой секс-бомбочкой средней мощности, так что в ближайшие несколько месяцев можешь на него не рассчитывать. Он только что пробегал здесь на полусогнутых, чтобы принести ей воды.

После разговора с Астой Арман, которая заверила, что никто из сотрудников ателье не в состоянии полноценно работать после того ужасного шока, которому они сегодня подверглись, Кристер отпустил домой четырех портних, которых допросил в самом начале. Однако с Гунборг Юнг ему хотелось поговорить еще раз. Она, благодаря ее неожиданной откровенности, пока что заинтересовала его больше всех.

Вопреки утверждениям Асты она, едва дождавшись сообщения Линдстедта о том, что он закончил работу, тут же направилась к своей машинке в просторной швейной комнате и была так занята подшиванием широкого рукава на красном шелковом пальто, что даже не заметила Кристера, когда он вошел через дверь, выходящую в холл, пересек комнату и остановился, внимательно рассматривая ее.

— Красивое сочетание, — неожиданно проговорил он, когда она подвинула к себе аккуратно вырезанные детали белого платья с большими красными цветами того же оттенка, что и пальто.