Незнакомка с родинкой на щеке

— Я лишь хотела спросить, разве мы не посетим сегодня дом генерала на Миллионной? Не поговорим с господином Хаткевичем, не осмотрим комнаты погибшей? Ведь мы ничего о ней не знаем – отчего столь категорично отметаем убийство по личным мотивам?

— Сегодня? – поморщился Вильчинский, и я почувствовала, что стала ему еще неприятней.

— Дом уже обыскивали, а вот с генералом и впрямь поговорить до сих пор не удалось, - с сомнением произнес Фустов. – Он все время на службе.

— Сейчас уже семь – Хаткевич должен был вернуться в любом случае! – воодушевилась я, серьезней подумав о том, что это и впрямь важно. – Кроме того, напомню, что завтра похороны – завтра поговорить снова не удастся.

— Решено, едем тотчас, - Фустов поднялся на ноги. – Лидия, Юзеф, жду вас в экипаже.

И энергично направился к дверям.

— Время позднее… - господин Вильчинский тяжело проехал ножками стула по паркету. Я торопливо крепила шляпку. - Вас маменька-то не потеряет, Лидия Гавриловна?

Любопытно, что бы ответил этот грубиян, если бы знал, что мою маму убили много лет назад. Устыдился бы хоть немного? Но говорить этого я, конечно, не стала – не закончив со шляпкой, покинула его кабинет, гордо неся голову.

* * *

Генерал Антон Несторович Хаткевич нынче и правда был дома. Грузный мужчина лет пятидесяти с аккуратно остриженными бородой и усами на манеру императора Александра. Одетый в алый бархатный шлафрок, съехавший с одного плеча, и домашние туфли. Одна туфля была на ноге, вторая валялась у самого порога.

Я почти наяву увидела, как его превосходительство, ленясь подняться с дивана, швырял этой туфлей в дверь, дабы подозвать слугу.

Едва ли Хаткевич ждал визитов в такой час, однако появлению полиции как будто не удивился. Или же он не мог чему-то удивиться в силу определенных причин: генерал был пьян.

Он принял нас не в той милой голубой гостиной с роялем, где я подслушивала разговор горничных, а в кабинете, больше похожем на захламленную спальную. Сам возлежал на продавленном кожаном диване, чуть прикрытый измятым пледом.

Едва вошли, взгляд мой уперся в опустошенную бутылку виски, живописно лежащую на полу в лужице из того же напитка. Зато на резном столике подле дивана стояла початая бутылка простой русской водки с названием «Хлъбное столовое вино».

О спиртных напитках я имела некоторое представление исключительно благодаря мужу: к сожалению, военные люди редко обходятся без пристрастия к сим напиткам. Однако после нашей свадьбы Женя себе непотребств не позволял – мне нравилось думать, это оттого, что он вполне счастлив со мною и всем доволен. Однако ж в его кабинете, припрятанная меж книгами и уже покрывшаяся пылью, стояла точно такая же бутылка шотландского виски, что и на полу у генерала.

Генерал мой взгляд перехватил и, увы, кажется, отметил неприязнь, в нем мелькнувшую. Но, к чести его, приосанился и натянул на плечо рукав шлафрока. А после внимательно поглядел на Фустова, которого как раз представил ему Вильчинский.

— Мне… - генерал поперхнулся и громко, никого не стесняясь, откашлялся, - мне как будто знакома ваша фамилия, Фустов. Вы чьих?

Скосив глаза на Глеба Викторовича, я обнаружила, что тот едва сдерживается, чтобы не дернуть от брезгливости губой. Но ответил он весьма ровно:

— Надворный советник. Канцелярия начальника городской полиции. Мы с вами были представлены друг другу на ужине в честь именин его превосходительства генерал-лейтенанта Грессера.[29]

Тот, не дослушав, кивнул и пальцем подозвал Вильчинского ближе.

— Её сюда зачем привели? Кто такая? – услышала я негромкий вопрос генерала, и мне сделалось не по себе.

Крайне смутившись, я не расслышала, что ответил ему Вильчинский. Но, спустя мгновение, он повернулся ко мне и – ей-Богу, в рыбьих глазах торжествовала победа. Я поняла, что меня сейчас просто напросто выставят отсюда. От стыда захотелось тотчас провалиться на месте.

Впрочем, Вильчинского предупредил Фустов, неожиданно резко сказав генералу:

— Лидия Гавриловна располагает некоторыми сведениями по делу об убийстве и находится здесь по моей личной просьбе. Я настаиваю, чтобы…

— Не надо… - я неловко коснулась его руки, умоляя молчать. Право, будет только хуже. – Я и впрямь более пригожусь в другом месте. Антон Несторович, вы не возражаете, если я осмотрю комнаты вашей супруги?

— Бога ради. Вас проводят. Аграфена!.. – басом позвал он. Но хоть второй туфлею швыряться при нас не стал.

Я пулей вылетела в коридор.

— Дожили. Уже и в полицию девок берут, то ли еще будет… - расслышала я замечание генерала, через закрытую дверь.

И пожалела в тот миг, что вовсе пришла сюда.

И что ввязалась в расследование.

И что загадки разной степени сложности интересуют меня больше, чем обустройство гостиной и покупки новых шляпок.

Еще бы миг, и я начала жалеть, что вообще родилась женщиной – но навстречу мне вышла экономка Хаткевичей.