Незнакомка с родинкой на щеке

Не знаю, собирался ли Женя возразить мне в последнем утверждении – говорить ему я уже не позволила, закрыв рот долгим поцелуем. И, наверное, то было единственный мой мудрый поступок за последние дни, потому как Женя поддался вполне охотно. Обнял мой стан, плотнее прижимая к себе, и отстранился лишь на миг:

— Глупая… - прошептал он, уже улыбаясь. – Глупая маленькая француженка!

Глупая – с тем не поспоришь. Зато любимая.

* * *

Утро обрушилось на нас внезапно. Женя, чертыхаясь и допивая кофе на ходу, собирался в спешке – опоздания на службу он считал делом неприемлемым, да если та служба лишь для отвода глаз.

Я же, закутанная в пеньюар, отпивала свой кофе мелкими глотками и за его суетою наблюдала отстраненно. Чертыханий не слушала вовсе, а мысли мои снова были далеки от мыслей о домашнем хозяйстве.

— Послушай… - кажется, я перебила Женю на полуслове, - если ты и впрямь не хочешь отмечать именины, то я знаю, что нам сделать.

— Совершенно не хочу, - на бегу подтвердил он и тотчас поинтересовался о цвете галстука. – На дух не выношу всю эту суету и фальшивые пожелания счастья да здоровья от людей, которые меня терпеть не могут.

Я отставила чашку и поднялась, чтобы выбрать свой любимый темно-синий галстук, а потом повязать его мужу английским узлом. Возразила вполне справедливо:

— Напрасно ты считаешь, будто тебя все не любят. Что за вздор? Уж близкая родня наверняка знает, какой ты на самом деле милый.

Я со смехом поцеловала его, однако Женя ответил столь скептичным взглядом, что я засомневалась.

— Ты не понимаешь, - ответил он. - Maman, очевидно, хочет похвастаться невесткой перед всеми родственниками – а те до сих пор не верят, что я и впрямь женился. Они все собираются, чтобы поглядеть на тебя – неужто непонятно?

Слова про «похвастаться невесткой», признаться, меня изумили. И даже отозвались нечаянной радостью где-то в глубине души. Неужто, Людмила Петровна горда мною? Вероятно, ежели она сочла меня достойной, дабы показать родне.

— Что же в том плохого? – возразила я тогда мужу. – Пусть глядят – мне не жалко.

А Женя вновь покачал головой и опять предположил, что я ничего не понимаю:

— Ты не знаешь мою родню. И тетушку Галину Ильиничну не знаешь. Рядом с нею maman покажется тебе во всем покорной, тихой и бессловесной серой мышкой, которой можно крутить как угодно. Право, я не знаю, что хуже: если они просто доведут тебя до слез, или если возненавидят за острый язычок, когда ты дашь им отпор.

Я подумала, что Женя все-таки преувеличивает насчет тетушки. Ибо человек, рядом с которым maman казалась бы тихим да покорным и впрямь должен быть чудовищем. Так что я игриво возразила:

— А вдруг я сумею их очаровать?

Женя обидно рассмеялся и сменил тему:

— Так что ты выдумала с именинами?

— Если ты настроен решительно, нам надобно уехать недели на две, чтобы вернуться уже после заветного числа. И адреса на сей раз мы твоей маменьке не скажем.

— Звучит заманчиво, - Женя улыбнулся, но всерьез мои слова, кажется, не принял.

— Или же господин Якимов тебя не отпустит?

— Как раз таки Якимову я пока не нужен. Да и в университете запросто обойдутся без меня… Ты и впрямь хочешь уехать и упустить шанс быть затравленной моей родней?

Не то чтобы я мечтала об отъезде: я любила Петербург, этот сумасшедший, беспокойный и холодный город. Мне нравилось просыпаться под шум экипажей, смотреть с балкона на неугомонный Невский и прогуливаться по широким чистым улицам. А в деревне нынче и из дому-то не выйдешь, ибо после недавних ливней грязи по колено.

И «смотрины» меня отчего-то совсем не беспокоили – быть может, напрасно…

Уехать мне хотелось по иной причине. Я твердо решила ни за что не возвращаться к расследованию убийства генеральши Хаткевич. Решила – но беспокоилась, что не сдержусь. Как сдержаться, ежели по пять раз на дню хожу мимо Гороховой, 6? И ежели господин Фустов на пару с Вильчинским в любой момент могут нагрянуть, дабы поделиться со мною новостями.

Потому, скрыв от мужа все промежуточные мысли, я серьезно кивнула:

— Мы можем уехать в Масловку, усадьбу Эйвазовых, к примеру. Дом брошен, Натали его никогда не навещает, и, я уверена, будет не против, если мы…

— Нет-нет, только не туда, - резко оборвал Женя. – Быть может, снова в Тихвин? Почему нет?

Меня же хоть и удивил его отказ, но настаивать я не видела смысла. Улыбнулась:

— И впрямь – почему нет?

Глава XXII

В деревню мы выехали через двое суток и пробыли там немногим меньше обещанного срока. Почти что медовый месяц. Только еще лучше.

Лишь немногое его омрачало: каждый Божий день нет-нет да посещало меня чувства неминуемой беды. Я будто знала, что непременно кто-то приедет и помешает нам – и нет, я вовсе не приезда maman боялась и уж точно не визита Натали с семьей.

И все подыскивала момент, дабы всерьез поговорить с Женей о его патроне, о Якимове. Я готова была рассказать ему, как тот человек обошелся со мною тогда, в Москве – как его люди угрожали мне револьвером, как силою приволокли в заброшенный дом и держали там, обезумевшую от ужаса и неизвестности.