Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

Мы с Луизой переглянулись и засмеялись. Смысл слов Фрэнка от нас ускользнул, но что это смешно, мы поняли, глядя на него.

– Сегодня важный вечер для старины Фрэнка, дамы! Я побрил ноги, – объявил он и подмигнул нам. – Хотите посмотреть?

Мы хихикнули, Фрэнк поставил бокал на столик и устроил целое представление: он встал на пальцы, как балерина, потянул одну брючину вверх и продемонстрировал нам пухлую, бледную и совершенно гладкую икру.

Тем летом в Провинстауне показывали пьесу Camino Real («Королевская дорога»). Пойти в театр мама не могла, но слышала, что там играет очень красивый молодой актер. Ричарда Гира все считали «настоящей душкой». Боб и Фрэнк обсуждали его так часто, что я уже думала, что скоро увижу его в шезлонге на нашем газоне, где они втроем будут курить сигары, лениво болтать и поправлять зонтики, чтобы загореть самым лучшим образом.

Через несколько недель жизни в Провинстауне я поняла, что зимой в городе что-то произошло – нечто такое, что было связано с приездом Билли в Вест-Бриджуотер. Но как бы внимательно ни прислушивалась я к разговорам взрослых, понять, в чем суть дела, мне так и не удавалось. Я не понимала, что случилось и кто виноват. Как только я оказывалась поблизости, взрослые тут же прекращали перешептывания. Мне казалось, что они сознательно что-то или кого-то от нас утаивают. Я всегда отлично умела подслушивать, но теперь мне казалось, что громкость выключили полностью. Знала я лишь одно: мама начала по ночам запирать двери и окна – раньше она никогда такого не делала.

К середине лета перешептывания стихли, и все заговорили о девушках, убитых и закопанных в лесу. Вникая в слухи и страхи Провинстауна, я пыталась хоть что-то понять, насколько это возможно для десятилетней девочки. Леса Кейп-Кода и Вест-Бриджуотера всегда казались мне местом совершенно безопасным. В лесу я играла с друзьями и в одиночку. Я могла часами бродить по лесу, чувствуя себя в полной безопасности. В лесу я была счастлива – особенно в лесу Труро, где я так часто бывала с Тони.

Я постоянно вспоминала наши поездки на свалку и в лес Труро, вспоминала, как благодарна была за свежий ветер, бивший мне в лицо, когда мы возвращались домой по трассе 6. В пикапе часто воняло – когда лобстеры и раковины моллюсков слишком долго валялись в мусорных баках, пахло от них ужасно. Может быть, чайки гонятся за нашей машиной именно поэтому? Я вспоминала, как птицы упорно сопровождали нас до самой свалки.

А потом я неожиданно вспомнила кое-что об одной такой поездке, но воспоминания были туманными и обрывчатыми. Я уже не понимала, правда ли это или страшные городские слухи заставляют меня вспоминать то, чего на самом деле и не было. В этом туманном воспоминании мы ехали по трассе 6, и Тони начал уныло жаловаться на жизнь: Авис, дети, брат, начальник – все они тупые придурки, уроды и подонки, и ему нужно выбраться из этого чертова Провинстауна. Мы въехали в лес, Тони остановил пикап и велел мне остаться в машине. Ему нужно кое-что проверить, и он вернется. Но он не вернулся. Ожидая его возвращения, я почти задремала, убаюканная звуками летнего леса. Наконец Тони появился, и мы поехали домой. Тони смотрел прямо перед собой не мигая. Он показался мне очень грустным, и я расстроилась. Мы вернулись в Провинстаун, не сказав ни слова друг другу.

Как бы то ни было, я скучала по тому времени. И я не знала, увижу ли когда-нибудь Сесилию и Тони.

Глава 56 Тони

Морис Голдман оказался в тяжелом положении. Ему предстояло разработать и воплотить в жизнь успешную стратегию защиты человека, которого обвиняли уже не в одном, а в четырех жутких убийствах. Кроме того, клиент его был отъявленным лжецом. Он лгал полиции Провинстауна, и все это было подтверждено в суде. Вариантов у Голдмана было немного. Он знал, что обвинение пойдет по самому простому пути: невиновному человеку незачем врать.

Голдман начал с поисков Чака Хансена, которого Тони сразу же обвинил в убийствах. Адвокат надеялся, что Тони обвинили несправедливо и истинный убийца находится на свободе. Но очень скоро стало ясно, что поиски несуществующего человека бессмысленны.

– Послушай, парень, – сказал он Тони, – этого Чака Хансена не существует. Если бы он существовал, мы бы давно его нашли, уж поверь[126].

Когда затея с Хансеном не прошла, Тони назвал целую кучу «друзей», которые могли убить тех девушек. И первым в его списке был Кори Деверо, его юный поклонник, который в свое время продал ему револьвер. Тони не просто попытался обвинить Кори в убийствах, но еще и сообщил адвокатам, что у них с Кори была долгая и сложная история любви-ненависти, «гомосексуальная, но не гомогенитальная… что бы ни означало такое различие»[127].