Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

«Наверное, Тони уехал навсегда», – подумала я. Неудивительно, что Сесилия так грустит.

Через несколько дней я вытаскивала чистое белье из стиральной машины. К нашему мотелю подъехал микроавтобус. Странно… Ведь у нас нет таблички о свободных номерах… Мама сидела на ресепшене. Ее появление машины тоже удивило.

– Что им всем надо? – проворчала она.

Дверь офиса открылась, и на пороге появился мужчина в бермудах и розовой рубашке поло.

– Как проехать в лес, где тот тип убил всех этих девушек? – громко спросил он.

Мама, не отрываясь от колонки цифр, махнула рукой, указывая на юг.

Глава 58 Тони

Помимо психиатрических обследований, Тони, по требованию Голдмана, пришлось пройти несколько проверок на полиграфе. Адвокат хотел точно знать то, чего Тони говорить не собирался: что на самом деле произошло с девушками в лесу и что случилось с тремя девушками, которые исчезли после общения с Тони – Бонни Уильямс, Дианой Федерофф и Барбарой Сполдинг.

Кроме того, примерно в то же время при сходных обстоятельствах пропали еще пять девушек, и адвокаты Тони подозревали, что он мог убить и закопать этих девушек где-то в лесу[132].

По правде говоря, Голдману лучше было бы выступать на стороне обвинения, поскольку даже защиту он собирался строить на признании вины своего клиента, но вины, связанной с невменяемостью. Кроме того, признание могло бы повысить продажи книги.

Морис Голдман попросил провести проверку Тони на полиграфе лучшего специалиста в этой области в больнице Бриджуотер, Чарльза Г. Циммермана. Циммерман умел работать с патологическими лжецами и преступниками. Он родился в Германии в 1920 году и сделал блестящую карьеру в криминалистической лаборатории во Франкфурте. Впоследствии он эмигрировал в Соединенные Штаты и в 1964 году получил гражданство. Он сотрудничал с американской разведкой, в том числе с ЦРУ. За свою карьеру он провел более десяти тысяч тестов – он участвовал в расследовании дела Патти Херст и работал с подозреваемыми по делу Бостонского душителя. Друзья и коллеги звали Циммермана просто Чарли. Говорил он спокойно и тихо, с небольшим немецким акцентом. Его скромность и спокойствие обезоруживали даже самых закоренелых преступников. Циммерман сотрудничал не только с обвинением, но и с защитой, поскольку всегда считал, что «информированная защита – блестящая защита».

Циммерман глубоко уважал Мориса Голдмана. Кроме того, он любил сложные дела и устоять перед соблазном участия в деле Тони просто не сумел. У них с женой был летний дом в Сэндвиче. Циммерман согласился в выходные поработать с Тони в тюрьме Банрстейбл. По-видимому, Голдман соблазнил его еще и перспективой успеха книги и будущего фильма. Судя по всему, именно эти доходы должны были пойти на оплату его услуг, потому что хотя Циммерман и выписал счета на имя Голдмана, ни один из них не был оплачен[133].

После окончания теста Циммерман повернулся к коллеге, который наблюдал за процессом, и спросил его мнение.

– Чарли, у этого парня проблемы, – сказал коллега.

И это действительно было так.

Хотя Тони отрицал непосредственное участие в убийстве, полиграф отметил «реакцию» на каждый прямой вопрос о преступлениях, что говорило о точном знании деталей. Циммерман знал, что невиновность следов на полиграфе не оставляет.

В этом обследовании Тони показал себя настоящим мастером манипулирования диалогом. Он умело уходил от поставленных вопросов и сворачивал на желательные для себя темы, зачастую совершенно не связанные с вопросами. Другие заключенные убедили его, что обмануть детектор лжи проще простого: нужно медленно и размеренно дышать и продолжать говорить. Именно так Тони и поступал.

В июне 1969 года Циммерман заставил Тони признаться в том, что он «стал причиной» смерти Кристины Галлант и помогал расчленять тела Патриции Уолш и Мэри Энн Высоцки, но, верный себе, он продолжал утверждать, что истинным убийцей был Кори Галлант. Тони утверждал, что убийства Сьюзен Перри и Сидни Монзон были для него «загадкой». Потребовалось девять тестов на полиграфе и бесчисленное воссоздание различных вариантов истории, прежде чем Циммерману удалось взломать защиту Тони и заставить его признаться в том, что он не просто знал об убийствах, но знал такие детали, которые мог знать лишь тот, кто чувствовал дым выстрела.

В ходе одного из тестов Циммерман сам говорил двадцать шесть минут. Когда наконец настала очередь Тони, тот попросил Циммермана отвернуться. Он не хотел, чтобы специалист смотрел на него, когда он будет говорить. Циммерман согласился и отвернулся к окну, но Тони этого оказалось недостаточно.

– Вы можете видеть меня в отражении. Не могли бы вы завесить окно своим пиджаком?

Повесив пиджак на окно, Циммерман сумел закрыть стекло так, чтобы удовлетворить Тони. Затем он сел, убедился, что все контакты на месте, и стал ждать.