Никогда не разговаривайте с реаниматологом

• Да, лично у меня шансов подхватить ВИЧ куда больше, чем у не имеющего отношения к медицине человека. В случае укола, например, иголкой во время манипуляции есть целый алгоритм: тест-полоска (выяснить, есть ли ВИЧ у пациента), дальше бегом в инфекционку – посреди дежурства! На это дается всего пара часов – сдаем кровь на алкоголь (а вдруг я на работе пьяная и поэтому тыкаю иглами куда ни попадя?) и начинаем принимать препараты. Потом анализы, ожидание, еще анализы… Все для комфорта участников. Забота о медиках во всей красе. ВИЧ-инфицированные здесь, в общем-то, и не при чем.

Как это бывает в действительности

Очередная история про непонятный диагноз. Увы, с уже известной развязкой.

Женщина 30+ – поступила в пульмонологию с одышкой. До этого обследовалась на санкнижку (в ее профессии это обязательно), все было в порядке. При пристальном расспросе выясняется, что уже около года она худеет, накатывает слабость, которую она списывает на усталость. На рентгене – тотальное поражение обоих легких. С нарастанием дыхательной недостаточности ее переводят к нам.

Мы подключаем ее к аппарату высокопоточной оксигенации: машинка вроде небулайзера, две толстые канюли в нос, и через них подается большой поток воздуха, смешанного с кислородом. Поток непрерывный, обеспечивает достаточный объем вдоха и не мешает выдоху. В таком режиме гораздо легче дышать, и больной остается в ясном сознании. Лежит она, дышит, читает книжки, все даже и ничего.

В крови грозные признаки: снижение лейкоцитов сильно ниже нормы. Только что сдавала анализы для санкнижки… ей незачем врать, вопрос, кто и куда эти анализы вылил.

Через несколько дней приходит иммуноблот. ВИЧ-инфекция. Разговаривает с пациенткой другой доктор (меня это счастье миновало). Она убита, звонит мужу, муж обругивает ее и тут же перезванивает нам, требуя объяснений. Коллега организует перевод в инфекционную больницу и параллельно объясняет разъяренному мужу, что в жизни все бывает и что есть масса возможностей для заражения. Что им нужно попытаться успокоиться и все переварить, а потом под руководством инфекциониста обследовать всю семью, включая детей.

Приезжает перевозка в инфекционный стационар. Мы собираем пациентку, документы, ее вещи, желаем ей поправиться, коллега идет в приемное отделение просто проводить. А возвращается, дрожа от гнева. Врач перевозки, выехав из отделения, начала нашу пациентку смешивать с грязью, называя наркоманкой и спрашивая, на чем она торчала. Коллега сделала замечание, а ей ответили, что теперь эта больная уже не наша, и чтобы мы не лезли. Потом была перепалка, обещание жалобы (со стороны коллеги, пациентка в ужасе молчала). Наконец, уехали.

Стигматы… еще вчера просто сильно заболевшая мама и жена, а сегодня почти брошенная мужем, уже точно без работы и оплеванная быдлом в синей форме с крестом.

Кстати, не родился еще реаниматолог, который не замирает от ужаса, ожидая ежегодного анализа на ВИЧ и гепатит. И уж будьте уверены, что, не дай Бог, и профессия не поможет, а скорее еще и наподдаст под зад. Такие вот реалии, господа гуманисты, такие вот реалии.

* * *

Молодая женщина доставлена с подозрением на черепно-мозговую травму. Дома, в состоянии алкогольного опьянения, она потеряла сознание и ударилась головой.

При обследовании: множественные абсцессы головного мозга, гнойный менингит, диссеминированный процесс в легких (похоже на туберкулез), и как возможный источник сепсиса, флегмона голени.

Такое увидишь только при СПИДе. Хорошо, не только, но в случае практически полного уничтожения иммунитета, по любой причине.

Пациентка о ВИЧ знала, но не наблюдалась и терапию не получала.

Через сутки, после получения иммуноблота, она была переведена в инфекционную больницу.

Показать бы ее всем этим ВИЧ-диссидентам…

* * *

Мужчина 30+ – госпитализирован с подозрением на эмпиему плевры.

Болен в течение трех месяцев, когда появилась лихорадка до 39–40 °C, поначалу сопровождавшаяся катаральными явлениями. Принимал НПВС, катаральные явления стихли, но ежедневные подъемы температуры остались. Не лечился, продолжал ходить на работу и принимать различные НПВС в больших количествах.

Через некоторое время (когда, точно не помнит) появились колющие боли в левой половине грудной клетки, которые он расценил как «что-то с сердцем» и начал принимать кардиомагнил. За две недели до госпитализации был эпизод болей в поясничной области, купированный теми же НПВС, после которого отметил примесь крови в моче.

Наконец, лихорадка, нарастающая слабость и одышка заставили его обратиться к знакомому врачу, амбулаторно был сделан рентген легких, на котором обнаружена жидкость в левой плевральной полости. С подозрением на эмпиему плевры обратился в приемное отделение и был госпитализирован к нам.

При осмотре: бледный, пониженного питания, в остальном без особенностей. Лимфоузлы не пальпируются. Все признаки гидроторакса слева. Гематурия.